Из них следует, что любое пристрастие – это всегда причина, а печаль человеческого сердца – уже следствие пристрастия. Поэтому на устранение названной причины требуется направить основные усилия, чтобы наша жизнь хоть немного наполнилась радостью.
Пристрастие мы определим как сильную тягу к чему-то, которая говорит о слабости человеческой воли, о невозможности остановить себя в своих желаниях и прихотях. Слабая воля – это признак больной души. Так же, как дряблые мышцы – это удел дистрофиков, людей, неспособных выполнить даже малую физическую работу. Закалка воли – важнейшее делание христианина, которое совершается в постоянном преодолении своих желаний и планов. Будет полезно для нас исполнение простого правила: больше делать того, чего делать не хочется. Например, утром сразу вставать с кровати после трели будильника. Перед чашкой утреннего кофе совершить положенное молитвенное правило. По дороге на работу прочитать главу из Евангелия. А еще можно и нужно поздороваться в лифте с соседями, поблагодарить дворника за вымытый подъезд, уступить место пожилому человеку в общественном транспорте. Продолжать можно и дальше, но важно сказать, что названные труды для Бога и знаки внимания в отношении ближних обычный человек совершает без особого рвения, во многом делая над собой усилие. А это уже духовный труд, имя которому самопринуждение.
Пристрастие можно уподобить стене, которая встает между человеком и Богом. Оно всецело захватывает ум и сердце, заставляет себе служить. Пристрастие – это всегда измена Богу, вид духовного прелюбодеяния. В таком состоянии пребывает большинство людей, и жизнь их заполнена пустотой и бессмыслицей. На месте Бога стоят деньги, культ человеческого тела, открытый эгоизм, всевозможные виды развлечений. Пристрастие часто возникает в семейной жизни, когда у одного из супругов на стороне появляется любовная связь; она может быть настолько серьезной, что способна разрушить брак. Многие имеют пристрастие к алкоголю, компьютерным играм, просмотру порносайтов или фильмов ужасов. Мне известна история, как взрослый мужчина – глава семейства и отец двоих детей – стал зависим от просмотра скверных фильмов. Смотрел он эту мерзость в присутствии своей жены и даже маленьких детей. Покупал порножурналы и после прочтения оставлял их в квартире на самых видных местах. Просьбы, а потом и скандалы жены успеха не имели: мужчина не мог победить свое пагубное пристрастие. Но вразумление к нему всё-таки пришло. Он работал водителем. Однажды вечером, подъезжая к гаражу на маленькой скорости, он хотел остановить машину. Но, нажав на тормоз, почувствовал, что педаль провалилась в пол. Машина мягко наехала на бордюр. Он сразу понял, что отказали тормоза. В этот момент его пронзил внутренний голос: «Это тебе последнее предупреждение!!!» Мужчина с ужасом сообразил, что тормоза могли отказать в городе на любом крупном перекрестке! Вернувшись домой, этот человек избавился от гадкой продукции, а затем – и это главное – глубоко покаялся за свое пагубное пристрастие.
Люди, имеющие зависимость от вредных привычек, схожи в одном друг с другом: их сердце печально, а если точнее – они страдают и потому глубоко несчастны.
Современный человек часто подвергается всевозможным расстройствам, от которых один шаг до устойчивой депрессии и глубокого уныния. Причина этого – в неисполнении наших желаний. Хотим в жизни очень многого, а Бог не только не дает просимого, но часто забирает даже самое необходимое. От непонимания происходящего у многих опускаются руки и возникает множество недоуменных вопросов: «Почему всё так плохо?», «Зачем вообще жить?» Имеющие скромный опыт «борьбы с унынием» убеждались в простой истине: чем больше развлекаешься, тем сильнее печаль и тоска сжимают сердце. Греховное веселье на малое время «опьяняет» душу, дает какую-то мутную радость, но после такого «похмелья» жизнь становится еще более тошной.
Мир, отпавший от Бога, – главный обманщик человека и виновник многих разбитых жизней. Погруженный в мирскую суету никогда не одолеет уныния и печали.
Преподобный Иоанн Лествичник говорит, что победить печаль можно одним способом – «возненавидев мир». Это требование наставника восточного монашества для большинства людей неисполнимо. Причина – в слабой вере и нежелании ничего менять в своей жизни. Было бы полезно всем нам поразмышлять над словами Священного Писания: «Печаль мирская производит смерть» (2 Кор. 7: 10). Сколько ни развлекайся, легче на душе не станет. Внутреннее опустошение – очень тревожный признак, говорящий о бессмысленной жизни, которая вся – в рабстве у страстей. Печаль сердца становится устойчивым состоянием, потому что человек лишил себя самого главного – Бога. Только Бог может вернуть забытую радость, потерянный мир сердца, смысл и цель жизни.
Любовь к миру и жизнь с Богом – понятия несовместимые. Требуется сделать выбор, для которого необходима жертва. Без жертвенности ничего не получится.
Какой главный признак привязанности и любви к миру? «Лествица» указывает причину в «пристрастии к чему-либо видимому». Это «видимое», а также слышимое, осязаемое, вкушаемое держат человека в порабощении. Святые отцы подобное пристрастие к земным наслаждениям выразили в точном сравнении: орел, одним только когтем запутавшийся в петле; он машет крыльями, даже немного приподнимается над землей, а улететь не может, ибо его держит сеть. Даже малое пристрастие к чему-то временному – состояние опасное для спасения души. «Есть ли на земле что-то такое, без чего я не могу прожить даже одного дня?» Подобный вопрос нужно чаще задавать самому себе.
Пристрастие к «видимому» бывает в разных масштабах. Для кого-то мысли о смерти, старости, неминуемых немощах и болезнях – повод к унынию и плохому настроению. Слишком хорошо и комфортно живется, хочется, конечно, еще большего, а самое главное – никогда не умирать. Подобные настроения говорят о том, что человек всецело «прикован» к земле и только во временной жизни чувствует себя уверенно и в полной безопасности, вечности для него не существует. Видимый мир и земная жизнь – вот то, к чему он, согласно «Лествице», имеет «пристрастие».
Масштаб привязанности может быть и более скромный, но по духу такой же богопротивный. Вспомним изречения наших современников: «Я дня не могу прожить без телевизора…»; «Не знаю, как я буду жить, если умрет моя ненаглядная кошечка (или болонка)…»; «Мой сын – это смысл всей моей жизни, я живу только для него…» Множество людей не могут прожить без чашки кофе, выкуренной сигареты, принятой ванны… Почти у всех есть пристрастие к вещам, еде, родственникам, друзьям, своим привычкам, вкусам, принципам жизни. А если в какой-то момент человек всё это теряет? Хорошо, если Бог попустит потерю в этой жизни, а если всем распорядится смерть? Что делать душе, вышедшей из тела со всем этим «видимым», временным и материальным?
То, что встает стеной между Богом и человеком, – серьезное искушение, которое нужно побеждать.
Бог в Своей любви к человеку очень ревнив и не терпит никаких конкурентов. Любящий Свое творение совершенной и чистейшей любовью в полном праве требовать и к Себе подобного чистого чувства.
Оправданна забота только о самом необходимом для временной жизни. Излишество и роскошь подобны пудовым гирям, крепко притянувшим человека к земле. Какой смысл собирать и покупать то, что в любом случае достанется другим в этой ли жизни или после нее? «Ибо мы ничего не принесли в мир; явно, что ничего не можем и вынести из него. Имея пропитание и одежду, будем довольны тем» (1 Тим. 6: 7–8).
На этом изречении апостола Павла и окончим нашу духовную беседу. Аминь.
Вопрос: «Известно, что есть 8 основных страстей, а есть еще так называемые пристрастия. Основываясь на той небольшой информации, что есть о пристрастиях в Интернете, я нашла у себя некоторые из них, например, очень люблю хорошие вещи, хорошую одежду, косметику (хотя стараюсь не покупать чего-то слишком дорогого и роскошного). Так вот, как изменить свое отношение к вещам на нейтральное, избавиться от пристрастий (если "презреть весь мир" пока для меня слишком высокая планка)?»
Отвечает протоиерей Константин Пархоменко:
- Святые отцы избегали точно называть количество страстей. Это католическая тема, называть, что есть семь смертных грехов, восемь основных страстей. На самом деле, страстей гораздо больше. И также точно, совершенно искусственно связывать со страстями пристрастия. Пристрастие только этимологически подходит к слову страсть. Но на самом деле, они не имеет со страстью ничего общего. Например, страсть гордыни, что общего имеет с любовью к хорошим вещам. Разве, что человек хочет наряжаться, хорошо выглядеть. Связать, конечно, как –то можно, но все же это будет искусственно. Пристрастие – это не здоровое отношение, к каким –то вещам, людям, к удовольствиям. Может быть пристрастием желание к очень изысканной еде. Мы должны с Вами нормально питаться, если есть такая возможность, можно позволить себе что-то деликатесное, но во главу угла это ставить мы не должны. Это уже пристрастие, если человек себя чувствует неуютно, когда ему приходится довольствоваться простой пищей. Пристрастие может быть к красивым вещам. Вообще, есть такой грех мшелоимства – это любовь к дорогим, красивым, изящным вещам, такое не здоровое отношение, пристрастие.
Можем мы, если кто-то хочет, красиво одеваться? Почему нет! Женщине это свойственно, потому как Господь и сотворил женщину, такой, чтобы она радовала всех своим внешним видом. Женщина может себя немного украсить косметикой: где-то прыщик замазать, где-то губы подкрасить, брови подчеркнуть, сделать более выразительными глаза. Это конечно, возможно. Красиво одеться, чтобы создавать у окружающих ощущение праздника. Это нормально, естественно и даже прекрасно. Но, если человек имеет к этому нездоровое отношение, если он болезненно относится к косметике, к своим нарядам, то это уже крайность. У меня есть протестантская книжка, сборник разных исторических фактов, в помощь проповеднику. Там все - Уинстон Черчилль, Авраам Линкольн, и вот наконец-то государыня Елизавета Петровна, и сказано, что «русская государыня, императрица Елизавета Петровна, имела в своем гардеробе 20000 платьев», проповедник может использовать этот пример, как пример неумеренной жадности, стяжательства и накопительства, и привязанности к материальным вещам. Мне, конечно, печально стало, что такой пример из России был приведен, но вот это действительно, уже пристрастие.
Пристрастие к какому-то человеку может быть? Может быть, если мы этого человека выделяем, подчеркнуто с ним общаемся, хотим что-то доброе ему сделать. Может потому что он нам нравится, или кого-то напоминает, просто симпатичен, но может быть это пристрастие таким болезненным: когда навязчиво думаешь об этом человеке, преследуешь его.
Как избавиться от этих пристрастий? Господь не запрещает нам пользоваться благами этого мира: вкусно питаться, красиво одеваться, хорошо отдыхать, но прилепляться к этому, ставить это во главу угла, делать главным средоточием и целью своей жизни, конечно, не стоит. Обычно в течение жизни, если Господь посещает человека скорбями, и какими-то испытаниями, лишениями, то человек начинает фильтровать, что есть подлинное, а что есть мнимое, что есть первостепенное, а что третьестепенное. Скажем, если у Вас болеет ребенок или у Вас кризис в отношениях с любимым человеком, и Вы понимаете, что можете его потерять – тогда Вы понимаете, что это главное. Не дай Бог потерять ребенка, если он болен чем –то, потерять любимого человека, потерять себя, совершив какой-то грех, пойдя на какой-то шаг, за который потом мучительно стыдно и ты понимаешь, что потерял себя. И нужно опять восстанавливаться, собирать себя по крупицам и начинать жить заново. Вот когда такие вещи случаются, то всякие пристрастия, всякие привязанности к материальному, очень легко уходят. Меня Господь через это научил относиться совершенно спокойно и равнодушно к любым земным благам. Я ни к чему не прилепляюсь, потому что много раз были такие ситуации, когда между жизнью и смертью, находились мои близкие, когда я мог очень легко их потерять. И сильная переоценка у меня произошла того, что есть ценное, а что есть просто прах и ерунда.
Если мы помним о вечной жизни, если пониманием, что все равно, все что мы имеем – мы с собой не унесем. И главное, какими мы к Богу пойдем – вот, что главное. А не то, сколько мы накопили, как мы выглядим. Однажды, я задержался в аэропорту из-за извержения вулкана на день, и мы прогуливались с моим приятелем по аэропорту и я говорю ему: «Вот смотри, целый день нашей жизни потерян, а ведь сколько человек дней живет, на самом деле? Вот в году 365 дней – 3650 дней, это будет 10 лет, значит в среднем, человеческая жизнь – это 20000 дней. И вот мы один день потеряли». Он говорит: «У нас еще 10000 дней осталось, полжизни прожили». Но на самом деле ему оставалось несколько дней, потому что через неделю он был убит. Он думал, что осталось еще 10000 дней, а на самом деле, оставалось семь дней у него. То есть когда ты понимаешь, какой ты хрупкий, когда ты понимаешь, что у тебя есть близкие, которые тоже очень хрупки, и все твое счастье может разрушиться от какого-то пьяного водителя, кем бы ты ни был. Мы настолько хрупки, настолько подвешены в нашем мире, что не имеет смыл, делать ставку и прилепляться к чему-то материальному, мы это с собой не унесем.
Христос, всегда подчеркивал, что есть духовные сокровища, «не собирайте сокровищ на земле, собирайте себе сокровища на небесах». Христос обращался не к философам, а к простым людям – рыбакам. И Христос имел в виду очень такие материальные прагматические вещи, то есть как будто у нас на небесах будет капитал, в вечной жизни, который не сгниет, который никто не украдет – это именно капитал, материальные средства в понимании Христа. То, что будет там: не тлеющее, не гибнущее, вечное. А что это за капитал, который будет дожидаться нас на небесах? Это все наши добрые дела, добрые поступки, какие-то жесты любви, добрые слова, даже добрые мысли, намерения. Лучше, конечно, чтобы наша деятельность не ограничивалась только намерениями, а простиралась еще в какую-то деятельность. Все это духовное – наша любовь к близким, помощь, наша поддержка людям, наша жертва, которую мы делаем. И от себя отрываем, может быть: и крохи своего времени, и свои средства, и свои силы, ради другого человека. Все это является небесным капиталом, какая –то борьба с грехами, в самом себе. Чем больше человек становится верующим, чем больше понимает, что есть вечность, в которую мы пойдем, осознает, что вечность - это реальность, тем больше человека перестают волновать такие вещи, как серебряные подстаканники или что-то другое. Но, если у нас это есть, мы можем этим пользоваться, но прилепляться не можем.
Поэтому на вопрос как избавляться от пристрастий и не прилепляться к материальному, можно ответить так: возрастайте в вере. Чем больше, Вы будете возрастать в вере, чем больше такие слова, как вечная жизнь, будут не пустым звуком, а будут наполнены содержанием, тем больше, Вы будете освобождаться от пристрастий к каким-то вещам.
Как победить в себе грех осуждения ближнего?
Грех осуждения происходит от духовной слепоты. Человек видит зло в другом человеке, не замечая его в себе. Христианство начинается с обратного — нужно увидеть себя полностью поражённым грехом. В нас есть все страсти. Другое дело, что они развиваются не одновременно: сегодня — одна, завтра — другая, но то, что мы являемся носителями греха семени вечной смерти — очевидно. Христианство начинается с духовного прозрения, когда человек видит, что он безнадёжно болен, и жизни не хватит для того, чтобы исцелиться. Поэтому он всё внимание обращает только на себя — на жизнь своего ума и сердца, на борьбу со своими страстями. И только при этом условии можно победить осуждение. Осуждение — это грех антихриста, потому что суд дан только Богу. Часто мы осуждаем в человеке то, в чём он уже давно покаялся, и мы тем самым являемся лжецами о его жизни. Никогда нельзя осуждать, помня, что Бог часто попускает нам впасть в тот грех, в котором мы осуждаем другого человека. «Не судите, да не судимы будете» (Мф. 7, 1).
Что делать, когда наступаешь на одни и те же грабли, осуждаешь себя, приносишь покаяние, но искоренить в себе этот грех до конца не можешь?
Нужно решительней обращаться к опыту Церкви. У святых отцов даны советы для обуздания абсолютно всех страстей. Сказано обо всех христианских добродетелях. Если человек будет по-настоящему обеспокоен тем, что он постоянно побеждается чревоугодием, пьянством, блудом, воровством, осуждением и прочими страстями, которые есть у всех людей, то он обязательно найдет правильный выход из данной ситуации. Чаще всего бывает так: человек борется вполсилы, а может быть, употребляет всего лишь одну десятую усилия для своего изменения. Об этом Апостол Павел говорит: «Вы должны в борьбе с грехом подвизаться до пролития крови» (См. Евр. 12, 4). У отцов есть выражение: «Лучше смерть в борьбе, чем жизнь в грехе». Ни один человек не может сказать, что он обращался к Богу, глубоко раскаялся в содеянном, много молился, использовал пост, Таинства, советовался с духовником, читал Евангелие, искал ответ у святых отцов и, к сожалению, нигде не мог найти ответ, как исправить свою жизнь. Такого мы никогда не услышим. В основном, все говорят о слабости своей веры и нежелании бороться, то есть обуздывать свои страсти и желания. Многие страдают, например, от винопития. Пришли на исповедь, покаялись, денёчек продержались, через день опять наступают на те же грабли — снова покупают бутылку, закуску и становятся на тот же самый путь. Для истинного покаяния требуется борьба, усилие над собой. Покаяние — это изменение жизни, в которой присутствует духовный подвиг.
Что такое пристрастие?
Что такое пристрастие и как узнать, есть ли оно у человека и какие меры тогда предпринимать? Какие внешние и внутренние симптомы?
Понятие пристрастие происходит от слова страсть, когда наше сердце привязывается к земному, временному и внешнему. Прилепиться можно только к Богу, осознать Его как главный источник Любви, без которой мы не можем прожить. Пристрастие – это та самая стена, которая возводится между Богом и человеком. Есть пристрастие к животным, вкусной еде, собственной красоте, модной одежде… Чем бы человек ни занимался, пристрастие неизбежно: книги, телевизор, коллекции, поездки и т.д.
Христианство, это такая жизнь, в которой человек Бога ставит на первый план. Когда человек имеет к чему-то пристрастие, он как бы говорит: «Без этого я прожить не могу. Я не могу не выпить чашечки кофе, прожить день, чтоб не посмотреть телевизор, кому-то не позвонить, того-то не купить… Не могу без этого! День-два живу, а потом обязательно мне нужно это сделать». Возникает вопрос: когда после смерти душа выйдет из тела, каким образом будут исполняться её желания? Как ты будешь этим заниматься там? Это же невозможно! Там не будет собственного тела – ни поесть, ни попить, ни поразвлекаться – ничего этого сделать будет нельзя. А от этого душа будет томиться, страдать и мучиться. Вот почему не отрицая необходимых забот о нашем теле, мы всё время говорим о том: в телесной жизни нужно делать только необходимое. Всякое излишество вредно и происходит оно потому, что человек повреждён грехом. К красивой жизни рождается аппетит. Человек не может поесть в меру, а хочет много и вкусно; не может одеться, чтобы просто не мёрзнуть зимой – а нужно обязательно модно и красиво и тд. Внимательно за собой посмотрите – чтобы мы не делали, у нас всё получается с пристрастием. В нашем поведении нет меры. Человек, который что-то временное сильно любит, согрешает против Бога. Господь – это податель всякого блага для нас. Он хочет научить нас ответной любви к Нему. Поэтому иногда эти предметы-пристрастия разрушаются Богом, чтобы не было стены, отделяющей от Него человека.
Особенно тяжело бывает человеку, когда он кого-то полюбит, а на это нет воли Божьей. Нам, священникам, приходится эти ситуации часто разбирать. Сколько в нашей литературе примеров, когда от несчастной любви люди доходили до страшных деяний. В каждом произведении есть история несчастного разбитого сердца от неразделённой любви. Почему? Потому что сердце, поражённое грехом, прилепилось к деньгам, власти или человеку. Чаще всего с подобным пристрастием не так просто расстаться, чтобы всё это забыть. Страсть слишком глубоко пустила корни. Церковь говорит: «Человек, внимательно живи, смотри за тем, что ты любишь, чтобы тебе не перейти запрещённую черту». Господь хочет, чтобы ты всегда соблюдал норму в своих желаниях, обуздывал страсти и не давал им пищи. К сожалению, мы делаем всё наоборот. У нас страсти, как на дрожжах, зреют, растут и набирают силу. Питая свои страсти, ты тем самым усложняешь последующую борьбу с ними. Когда человек прозреет и поймёт, что с этим нужно справляться, борьба будет на порядок проще и легче.
На мой взгляд, нужно сердце охладить к этому миру. Для того, чтобы оно остыло, его необходимо разогревать другим, духовным наполнением. И Церковь предлагает нам истинно то, что может по-настоящему человека насытить. Важно на это решиться. А нам страшно, мы чего-то боимся. «Я, мол, от мира откажусь и стану белой вороной. Перестал ходить на вечеринки, меньше болтаю языком, не выпиваю» – «Ну и ничего страшного – ты стал христианином!» Нужно выдержать два-три месяца, пройдёт год и про тебя забудут твои друзья, перестанут беспокоить те, с которыми нельзя выстроить нормальных отношений, те, которые будут постоянно тянуть тебя вниз. Поэтому всегда себе задавайте вопрос: «А есть ли в моей жизни то, без чего я не могу прожить?» Если совесть молчит – слава Богу, значит, пристрастий нет! Помните, как в Евангелие сказано: «Если глаз твой соблазняет тебя – вырви его». Рука соблазняет – отсеки, нога – отсеки. Лучше без глаза, без ноги, без руки войти в Царствие Божие, чем имея их погубить свою душу. Лучше здесь отказаться от того, что называется пристрастием. Это важная сторона жизни, которую вместе нужно постигать, чтобы правильно двигаться вперёд.
Как бороться с повседневными грехами, такими как: раздражительность, многословие, блудные помыслы. Есть ли единый рецепт борьбы с ними?
Вопрос от Андрея. Он просит совета, как бороться с повседневными грехами, которыми мы согрешаем от исповеди к исповеди, такие как: раздражительность, многословие, блудные помыслы. Есть ли единый рецепт борьбы, или каждому искать свой способ, советуясь с духовником?
Христианство – это жизнь, в которой должно присутствовать духовное творчество. Господь специально создал нас свободными. Всё в христианстве опирается исключительно на наше желание. Богу нужен не слепой исполнитель Его инструкций, а сын, который по любви исполняет волю Отца.
Хорошо, что ты переживаешь о повседневных грехах. Многие люди уверены в том, что самое главное – это не совершать смертные грехи: убийство, блуд, воровство, богохульство и т.д. Приведём простой пример. Страшный смертный грех можно уподобить огромному камню. Если его повесить на шею, то сразу пойдёшь ко дну и утонешь. Грехи мелкие подобны песчинкам, маленьким камушкам, но которых тоже можно насобирать в огромном количестве в мешок, и с этим мешком можно тоже утонуть. Везде необходимо рассуждение. Всякий грех, который совершает человек, лишает его сердце благодати Божией. Потеря благодати есть начало духовной смерти.
Как конкретно бороться с повседневными грехами, которые мы совершаем в нашей жизни? Первое – необходимо осознать, что совсем не грешить мы не может. Это – некая христианская аксиома. Господь специально попускает нам эти незначительные падения, чтобы научить нас смирению. Очень важно замечать эти мелочи. В Евангелии сказано, что верный в малом верен и во многом (Лк. 16: 10). Христианство начинается с того момента, когда человек переживает за эти мелочи, что он согрешает не только в крупном, нарушая главные заповеди Божии, но и в этих повседневных мелочах, таких как: неосторожное слово, осуждение в слове или мысли, объедение, блудные представления и т.д. Здесь самый действенный способ – это частая исповедь. Грех не терпит света, дьявол боится обличения. Я советую как можно чаще приходить на исповедь. Для этой цели даже не требуется духовный наставник. Достаточно подойти к любому приходскому священнику и кратко покаяться ему в осуждении, чревоугодии, раздражительности, зависти, скверных, нечистых мыслях и т.д. Ты почувствуешь сразу, что сила этих страстей будет ослабевать.
Чистосердечное покаяние приносит в душу особую радость – благодать Божию. Причина, по которой мы совершаем наши повседневные грехи – наше нечистое сердце. Если ты будешь правильно и законно подвизаться, то благодать Божия будет его очищать. Оно со временем станет как белоснежное платье невесты, на котором видно даже маленькое грязное пятнышко. Человек видит мелкие грехи только при чистоте собственного сердца. Сердце, заражённое грехом, подобно грязной одежде, которая вся в пыли и грязи, и лишнее пятно можно даже и не заметить. Если ты будешь приобретать внутреннюю чистоту, то на фоне этой чистоты будешь замечать все изъяны и ту духовную грязь, которая будет прилипать к твоей душе. Чистая одежда всегда человека радует. Как только появляется какая-то нечистота, то сразу хочется её очистить. Поэтому следи за своим сердцем, и тогда ты будешь всегда переживать, что опять согрешил раздражительностью, осуждением, завистью, нечистыми помыслами и т.д. Ты не будешь хотеть этого. Это очень важно, чтобы Бог видел, что нам противно грешить, мы этого не хотим. А, так как человек не может сам себя очистить, он – не барон Мюнхаузен, чтобы поднять себя за волосы из болота, то такое ощущение слабости в борьбе с грехом будет обращать человека ко Христу и Его Церкви. Нужно полюбить молитву, Священное Писание, Таинства, храм, богослужение, тот аскетический образ жизни, который представляет собой гармоничную систему правильного духовного поведения, где, с одной стороны, человек борется со страстями, а, с другой стороны, насаждает на их место евангельские добродетели.
Поэтому не теряй бдительности! Ты вступил в особый период, когда главный накал борьбы переходит в твоё сердце. Ты перестал хамить, сквернословить, наверное, ты не выпиваешь, не воруешь, не блудишь. Но на этом не останавливайся и не успокаивайся. Богу очень важно, что у нас в душе. Главная брань идёт внутри нас. Это – невидимая война, которая проходит на рубежах человеческого сердца. Поэтому призывай Бога на помощь, смиряйся перед Ним, молись Ему, старайся являть любовь в своей жизни не словом и языком, но делом и истиной, как пишет Иоанн Богослов (1 Ин. 3: 18). И тогда благодать Божия придёт к тебе и очистит тебя от грехов повседневных, и ты ощутишь радость и прилив духовных сил. Помощи Божией тебе в деле спасения!
Отец Артемий, в прошлой беседе мы отчасти коснулись некоторых непростых проблем, связанных с монашеским жительством. Сегодня мне хотелось бы вернуться в обычный церковный приход и затронуть еще одну тему (связанную с предыдущей), которую принято считать если не закрытой, то весьма болезненной - это явление, вызывающее, с одной стороны, улыбку или иронию а с другой - глубокую печаль.
Иногда девушки, женщины, по каким-то причинам не нашедшие спутника жизни или не удовлетворенные существующим брачным союзом, бывают склонны испытывать нежные чувства к пастырям, которые, как известно, либо женаты, либо дали обет безбрачия. Чаще всего такого рода любовь бывает, казалось бы, вполне «духовной», то есть физическое влечение на сознательном уровне отсутствует. Тем не менее, все мысли и чувства девушки или женщины заняты священником, к которому она испытывает сильную привязанность…
Думаю, самое страшное это небезупречность священнослужителей в отношении седьмой заповеди. Ибо нет тяжелее соблазна для верующей христианской души нежели плотские притязания со стороны того, кто поставлен быть врачом духовных и душевных недугов. Не дай Бог кому-либо из читающих эти строки встретиться с нечистоплотным пастырем, чье поведение и образ жизни не соответствуют высоте священства!
Что касается заданного Вами вопроса… Да, дыма без огня не бывает. И, конечно, священник должен хорошо сознавать, что далеко не все окружающие его люди живут подлинной духовной жизнью, действительно стремятся к «единому на потребу» - спасению своей души, Очищению ее от страстей, Ведь многие сегодня заходят в храм еще и потому, что там тепло, можно отогреться телом и душой. Многие рассчитывают встретить в храме человеческое участие, внимание, а иногда и материальную поддержку. Для кого-то личность пастыря становится главным предметом внимания: так случается с теми, кто не находит в себе сил - а Лучше сказать, не желает направить силы на поприще покаяния. В той или иной степени опасность этой подмены ощущалась. Наверное, каждый, кому Бог даровал духовника. Не сразу мы вырабатываем правильное отношение к священнику подобному нам немощному человеку - поставленному, однако, на служение словесным овцам стада Христова. Главное, чтобы сам пастырь не оказался в сетях прелести и волей-неволей не подменил бы собой Того, Чьей силой и благословением он действует.
3наю, что, если христианин на исповеди искренне делится со священником внутренними смущениями, раскрывает помыслы (не будем забывать о существовании злой силы, которая все пытается осквернить, к доброму расположению примешать недолжное и таким образом запнуть стопы подвизающегося), сердечная рана непременно уврачуется Божией благодатью. Важно, с каким расположением мы встречаем искушение. Ему должно прийти, но от нас зависит, попадем ли мы в его власть или разумно отстраним от себя эту опасность.
Безусловно священнику дано бывает почувствовать, когда подобные подмены - то, что называется на аскетическом языке пристрастием, человеческой привязанностью, - начинают преобладать в чьей-то душе над благоговением к сану.
Очевидно что пастырь вовремя должен выставить некий «заслон». Во всяком случае, хранить дистанцию, не потакать прихотям и похотям, но по необходимости быть строгим, решительным и кратким в общении с «заинтересованными лицами».
Для того, чтобы получить пользу от благодати священства, не требуется много времени. Полная противоположность норме имеет место тогда, когда священник начинает «выяснять отношения» с прихожанкой по просьбе последней. Та не удовлетворена бывает ни службой, ни проповедью, ни исповедью. Ей нужно чего-то большего: душевного внимания… Она строит обиженный вид, а иногда и действительно переживает - сердце не камень. Дай Бог пастырю найти золотую середину, грань между правдой и любовью, дабы не усугубить дело, но отрезвить душу указав на необходимость подавить недолжное расположение, покушающееся на наше единство во Христе.
Знакомы священники и с аномалиями, выходящими за грань допустимого, то есть с проявлениями неуравновешенной психики. Речь идет о людях, не отдающих себе отчета в своих внутренних переживаниях, идущих на поводу у страстей, не умеющих смотреть на себя со стороны. Православному пастырю в таких случаях нужно быть особенно мудрым, дабы не расстроилось само течение приходской жизни (требующей от священника немалого творческого напряжения), а болящий вконец не ожесточился, не отчаялся, не свершил бы необдуманных поступков, последствия которых он не в состоянии предвидеть.
Хотелось бы услышать несколько слов о внешнем образе поведения пастыря, - сейчас мы встречаемся с большим разнообразием в этой области. К примеру, молодые иеромонахи в православных обителях часто выслушивают исповеди молча, отвернувшись от человека, никаким образом не выражая своего отношения к тому, что говорит исповедующийся, не задавая вопросов, опустив очи долу”. Есть и другая крайность - внимательный, общительный священник радушно встречает приходящих к нему (особенно впервые), раздает «авансы» в виде многочисленных улыбок, ласковых речей, зачастую пробуждая у людей неопытных совершенно неоправданные ожидания.
И тот и другой образ поведения вызывает у светской или малоцерковной публики ощущение театральности, демонстративности действий духовного лица. А искушенные в психоанализе господа - кто только не мнит себя сейчас специалистом в этой области! - склонны видеть причину неестественного поведения пастыря конечно же в его «сексуальных проблемах» (о чем ныне с издевкой балагурят некоторые средства массовой информации). Конечно, «у кого что болит, тот о том и говорит». Но этим, наверное, данный вопрос не исчерпывается.
Дай Бог каждому священнику обрести внутренний духовный стержень, который явится опорой и основой его поведения, умения держать себя. Ведь главное для пастыря – ходить пред Богом, Ему Единому посвящать мысли и чувства и, принимая человека на исповедь, поставлять его пред Лице Господа. В сердце священника всегда должны быть место страху Божию, чувству вездеприсутствия Создателя.
Все остальное, думаю, зависит от индивидуальных особенностей личности. У каждого из нас свои склад, своя конституция личности, свое умение и манера выражать мысли в словах, свой дух общения. Думаю, что священникам нужно руководствоваться словами апостола Павла: «…всё должно быть благопристойно и чинно» (1 Кор. 14, 40). Мы, духовники, должны бояться кого-либо соблазнить даже ненамеренно. Не «давать повод и ищущим повода».
Церковный народ всегда «зрит в корень», интересуется существом дела. К молитвенному ли пастырю мы пришли? С чистой ли совестью он служит Богу и ближним, отдает ли себя всецело пастырскому труду. Все остальное второстепенно. Несущественное можно и потерпеть - ибо каждый из нас неотделим от своей ограниченности. В человеке не могут быть собраны все совершенства. Самому же священнику важно, чтобы он не отталкивал видимой отстраненностью, отчужденностью пришедшего к нему, но вселял бы в душу дерзновенную веру, надежду на прощение.
У древнего церковного писателя, святого Симеона Солунского, в одном из самых ранних руководств к исповеди, дошедших до нас, сказано, что священник выслушивает кающегося «осклабяся», то есть с благожелательной улыбкой, являя собою благость Господню. Блудному сыну, пришедшему на исповедь, всегда отверсты «объятия Отчи»… Безусловно, в поведении священника недопустим и намек на чувственность - а душевность часто сопряжена с последней. Сердце пастыря пусть будут выше всех земных пристрастий. Если духовник созерцает образ Божий в человеке, то, являя отеческую заботу и попечение о пришедшем, ободряя и утешая его, он всегда помнит: во Христе нет ни мужеского пола, ни женского, но новое творение.
Однако ж прихожане сотканы из плоти и крови, и поэтому священнику потребна особенная осторожность, когда он общается с женским полом. Дьявол не спит, и часто он как стрелой поражает человека, неготового отразить наглое нападение. Достаточно внимательно посмотреть в глаза, или, прощаясь с человеком, пожать его руку, или слишком приблизиться во время исповеди (кающийся и священник нередко вынуждены разговаривать шепотом по причине многолюдства, так как исповедь, естественно, не должна становиться достоянием окружающих)… Все может, как известно из аскетических пособий, дать пищу воображению, чувствам - особенно если человек не привык держать себя в узде, если он не знает, что такое «гигиена мысли». Каждый из нас, священников, конечно, вспомнит те случаи из опыта исповеди, когда он невольно явился предметом если не соблазна, то смущения.
Приходится встречаться и с поразительным невежеством прихожанок в области церковных канонов. Например, некоторые не знают, что священник - лицо неприкосновенное, что он давно уже разрешил все вопросы «личной жизни» и никакого движения, качественного изменения быть не может: он женат или является монашествующим - представителем, соответственно, белого или черного духовенства. Оказывается, иногда в храм приходят дамы, с интересом поглядывающие на батюшку и «примеривающиеся» к нему, размышляя, подойдет ли он им как супруг! А батюшка ни сном ни духом не ведает о подлинном намерении пришедшей к нему исповедоваться.
В моей практике был подобный случай. Я - конечно же с добрыми помыслами - передал прихожанке книжечку дореволюционного издания, повествующую о земной жизни Божией Матери. В этой книжечке (сам я об этом не знал) оказалась какая-то пожелтевшая от времени страничка, тетрадный листок начала прошлого века, на которой было выписано несколько слов, относящихся к нравственному совершенству Божией Матери или кого-то из святых угодниц Божиих… Как бы то ни было, эти выписки дали повод особе, принявшей от меня книжечку для прочтения, думать, что я, священник, вызываю ее таким образом на откровенность и чуть ли не делаю ей предложение! Самое поразительное, что ко мне подошла родительница, уже пожилая дама, и выразила недоумение, почему я от слов не перехожу к делу, то есть не делаю официального предложения руки и сердца ее дочери… Можно себе представить, какая гамма чувств была написана на лице священника, когда он от пожилой женщины - кажется, уж такие вещи мы все обязаны знать - услышал искренний вопрос, в котором звучала заинтересованность. Вначале я подумал, что это шутка, пригласил обсуждаемую персону - она спокойно сказала, что находится в ожидании! Конечно же мне пришлось прочесть короткую лекцию по пастырскому богословию, объяснив каноны, запрещающие священнику даже думать о чем-то подобном по принятии сана и причислении его к белому или черному духовенству. Все это явилось для них откровением, хотя люди ходили в храм уже довольно давно.
Вот такие казусы. И они были бы всего лишь казусами, если бы не оставляли следа в душе… По милости Божией, в описанном выше случае недоразумение себя исчерпало, духовная жизнь прихожанок выровнялась. Но бывает, что оправиться от подобной внутренней брани не так-то легко. Думаю, очень важно тем, кто приходит на исповедь и начинает понимать значение таинства покаяния для духовной жизни, прочитать те разделы аскетики, которые подробно говорят об искушениях в области духовного окормления.
Как женщине распознать в себе недолжное пристрастие к духовнику, отделить его от тех чувств, которые являются богоугодными? Существуют ли здесь какие-то надежные критерии?
По каким признакам мы узнаем, что две враждующие стороны, долго чего-то выжидавшие, вступили наконец в сражение, слышатся первые оружейные залпы, в воздухе появляется дымок от пороха в земле образуются воронки от разрыва снарядов… Так и в духовной жизни. Признаком зарождающейся болезни нередко является неотступно стоящее перед умственным оком лицо духовника. Если вовремя не распознать за мысленной картинкой вражье искушение, то делу молитвы может быть нанесен существенный урон. Иные чувствуют влечение с постоянством, несколько раз в течение дня, молиться за духовника, убеждены в том, что именно их молитвы помогают батюшке в борьбе с видимыми и невидимыми врагами… Такая сосредоточенность на «помощи» духовнику. несомненно, имеет оборотную сторону. Бывает еще и такое. Прихожанка признается священнику, что она чувствует и знает с точностью до минуты, когда он возносит за нее молитвы: «Батюшка, как я Вам благодарна! Вчера в половине третьего я приняла от Вас дивную помощь. Вся брань улеглась, едва лишь Вы встали на молитву о моей грешной душе».
Пристрастных особ можно выявить и по тому, что они не могут отойти от священника, от места совершения исповеди и после того, как их исповедальная минутка закончилась. Они чувствуют потребность примоститься где-нибудь у колонны, за чужими спинами и, забыв обо всем, тоскующим взором наблюдать за любимым пастырем, как будто в контроле за его деятельностью и состоит их главное дело в храме. Наконец очень вредными как для духовника, так и для его чад являются досужие разговоры, пересуды о его персоне.
В каком бы обществе ни оказалась ревностная не по разуму прихожанка, она начинает и заканчивает свои разговоры обсуждением последних событий, касающихся жизни духовника, где он служил, какое слово произнес, кого облагодетельствовал, кому и за что выговорил и что собирается делать на грядущей неделе. По опыту мы знаем, что расплатой за подобное пристрастие будет разочарование, более того - отторжение от личности искреннего, по-доброму настроенного пастыря, вина которого заключалась, может быть, в том, что он не сразу пресекал все описанные нами явления.
Как тем, кто более-менее благополучен в отношении к духовнику, правильно относиться к проявляющим «ревность не по разуму»?
Православный христианин, имея око неревностное, независтливое, невысокомерное, должен прежде всего учиться на чужих ошибках. «Никогда не поступай таким образом. Вот этого в твоей жизни быть не должно. Сохрани тебя Бог от подобного искривления», - примерно так должна говорить в нас совесть, когда мы видим нечто неестественное, неправильное в поведении окружающих по отношению к нашему пастырю. «…Сам искушен быв, может и искушаемым помощи» (Евр. 2, 18). Хотя бы отчасти пострадав от внутренней брани, спровоцированной пристрастием к духовнику, мы можем и должны предупреждать развитие болезни в наших близких, преимущественно новообращенных христианах, говоря им, «что такое хорошо и что такое плохо» в деле духовного окормления.
Как быть, если женщина понимает, что происходящее с ней к подлинной любви отношения не имеет, и желает избавиться от поработившего ее чувства? Ведь она часто стоит перед необходимостью исповедать свои переживания именно тому священнику, который их вызвал. Многие полагают - и, наверное, вполне справедливо, - что признания в любви во время совершения таинства исповеди звучат довольно неуместно. С другой стороны, исповедь у какого-то другого батюшки может еще более нарушить течение духовной жизни…
Думаю, что решение этого вопроса зависит от конкретных обстоятельств и свойств личности священника. Если это опытный пастырь, знакомый с духовной бранью и искушениями, встречающимися во внутренней жизни прихожан то он легко снимет своим мудрым словом данное смущение. Однажды монахиня исповедовалась преподобному Амвросию Оптинскому в недолжном расположении к нему. Старец, добродушно улыбнувшись, сказал в ответ на ее исповедь: «Не бойся, ко мне пристрастия у тебя не возникнет». Святой подвижник силой Духа Божия прогнал все помыслы из души подопечной. Итак, если священник уже имеет определенный опыт (да и возраст его служит гарантом), то, конечно, рассказать о смущениях, возникающих по его поводу, - дело правильное. Если же вы исповедуетесь у сравнительно молодого пастыря, которому не так легко найти нужное слово в данном случае, - быть может, имеет смысл обратиться к более умудренному священнику и решить вместе с ним, как дальше вести себя: на время ли отойти, исповедоваться в другом храме, другому лицу, либо терпеть эту брань, не соглашаясь c ee внушениями, либо все же поведать об этом батюшке, к которому относится искушение.
Еще один вопрос, который я рискну отнести к этой же теме и который затрагивает весьма обширную область касающуюся душевных предпочтений, дружбы пастыря со своими прихожанками. Здесь все обычно остается в плоскости эмоций, не переходя в сферу плотской брани, но при этом порождая множество микродрам, a nopoй и более серьезно действующих на отношения христианок между собой.
Иногда создается впечатление, что в некоторых приходах – особенно там, где пастырствуют более или менее известные священники, - ревность на почве стремления к «духовности» настолько застит прихожанкам глаза, что заповедь Христа о любви к ближнему приходит в полное забвение.
О, если бы сбывалось в жизни пожелание Симеона Нового Богослова, который утверждал, что священником может быть только человек, достигший бесстрастия, обновленный дыханием благодати Божией! Очевидно, что нездоровая атмосфера в приходе, душевные драмы и даже тайные терзания есть во многом свидетельство душевности самого пастыря, ибо часто наши страсти, выявленные и невыявленные, влияют на души наших пасомых… К сожалению, на безрыбье и рак - щука. По нашему времени мы должны ценить возможность окормляться у священника, идущего в русле православной традиции, ревностно относящегося к спасению своей собственной души и назидающего не от себя, но по преданию Отцов и Учителей Церкви.
Итак, в настоящее время - о котором можно сказать: «Спаси мя, Господи, яко оскуде преподобный…” (Пс 11, 2) - и пастырь, и его прихожане, зная о возможных искривлениях церковноприходской жизни, должны сознательно беречь область душепопечения от всех вторжений в нее чего то недолжного, должны быть врачами самим себе. Положительных примеров ныне достаточно - как правило, это те приходы, где люди совместно участвуют в одном большом и нелепом деле. Ведь всякая «дурь» возникает преимущественно в среде людей обмирщенных - а, к примеру, в монастыре потому так много и трудятся, чтобы, упражняя непрестанно тело, не допустить в душу праздности и, в свою очередь, воздействия злого духа.
Дело священника - трудясь самому, заставлять трудиться и других, по меткому выражению: «У занятой пчелы нет времени для скорби». Если же и усердно” в трудах словесная овца проявляет нездоровую ревность к сестрам по общему делу, пусть пастырь придет к ней не со словом кротости, а с жезлом обличения.
Охранитесь от пристрастия к наставнику. Многие не остереглись и впали вместе с наставниками своими в сеть диаволу. Совет и послушание чисты и угодны Богу только до тех пор, пока они не осквернены пристрастием. Пристрастие делает любимого человека кумиром - от приносимых этому кумиру жертв с гневом отвращается Бог. И теряется напрасно жизнь, погибают добрые дела, как благовонное курение, разносимое сильным вихрем или заглушаемое вонею смрадною. Не давайте в сердце вашем места никакому кумиру.Святитель Игнатий БРЯНЧАНИНОВ
