Судьба этого императора — это во многом судьба России, во многом игра на грани возможного и невозможного. Александр II всю свою жизнь поступал не так, как ему хотелось, но как того требовали обстоятельства, родственники, страна. Возможно ли такое: названного Освободителем царя погубят те, кто считал себя лучшими представителями народа!

17 апреля 1818 года в Чудовом монастыре на свет появился первенец российского императора Николая I. Воспитанием наследника престола занимались видные педагоги и ученые: учителем русского языка стал В.А. Жуковский, законодательство преподавал М.М. Сперанский, а финансы Е.Ф. Канкрин. У будущего императора достаточно быстро сложилась полная картина относительно состояния России и ее потенциального будущего, а также развилось государственное мышление.

Уже в 1834-1635 годах Николай I вводит сына в состав важнейших государственных органов Империи: Сенат и Святейший Синод. Как и его предшественники, Александр состоит на военной службе и отвечает в ходе русско-турецкой войны 1853-1856 годов за боеспособность ополчения в Петербурге. Ярый поборник самодержавия Александр очень быстро приходит к убеждению в отсталости социально-экономической системы России, запуская при этом целый комплекс реформ, которые навсегда изменят облик империи.

Реформы Александра II называют Великими: Отмена крепостного права (1861), Судебная реформа (1863), Реформа образования (1864), Земская реформа (1864), Военная реформа (1874). Преобразования затронули все сферы деятельности российского общества, сформировав экономико-политические контуры пореформенной России. Деятельность Александра II была во многом направлена на слом устоявшихся веками порядков, что привело к всплеску социальной активности с одной стороны, а также пробудило реакцию со стороны помещичьего класса. В результате подобного отношения к царю-Освободителю 1 марта 1881 года на набережной Екатерининского канала (ныне канал им. Грибоедова) император Александр II погиб от рук народовольцев-бомбистов. Историки до сих пор спорят, какой бы стала Россия, проживи государь хотя бы четыре дня, когда в Государственном Совете должно было пройти обсуждение конституционного проекта Лорис-Меликова.

В царствование Александра II русское общество и государство достигло своего 1000-летия. Оглядываясь назад, вглубь веков, каждый русский человек видел годы борьбы с упрямой природой за урожай, 240-летнее татарское иго и сбросившего его Ивана Великого, походы Грозного на Казань и Астрахань, первого императора Петра и его сподвижников, а также Александра I Благословенного, принесшего мир и торжество закона в Европу! Перечень славных предков и их деяния были запечатлены в монументе «Тысячелетие России» (в духе времени на памятнике не был увековечен), который был установлен в первой столице русского государства Новгороде в 1862 году.

Сегодня существуют множество памятников Александру II Освободителю, один из них стоит в Хельсинки. В Санкт-Петербурге на набережной канала им. Грибоедова на месте смертельного ранения императора-освободителя был построен храм Спаса на Крови, где до сих пор можно увидеть булыжники, на которые 1 марта 1881 года пролилась кровь Александра.

Судьба этого императора — это во многом судьба России, во многом игра на грани возможного и невозможного. Александр II всю свою жизнь поступал не так, как ему хотелось, но как того требовали обстоятельства, родственники, страна. Возможно ли такое: названного Освободителем царя погубят те, кто считал себя лучшими представителями народа!

17 апреля 1818 года в Чудовом монастыре на свет появился первенец российского императора Николая I. Воспитанием наследника престола занимались видные педагоги и ученые: учителем русского языка стал В.А. Жуковский, законодательство преподавал М.М. Сперанский, а финансы Е.Ф. Канкрин. У будущего императора достаточно быстро сложилась полная картина относительно состояния России и ее потенциального будущего, а также развилось государственное мышление.

Уже в 1834-1635 годах Николай I вводит сына в состав важнейших государственных органов Империи: Сенат и Святейший Синод. Как и его предшественники, Александр состоит на военной службе и отвечает в ходе русско-турецкой войны 1853-1856 годов за боеспособность ополчения в Петербурге. Ярый поборник самодержавия Александр очень быстро приходит к убеждению в отсталости социально-экономической системы России, запуская при этом целый комплекс реформ, которые навсегда изменят облик империи.

Реформы Александра II называют Великими: Отмена крепостного права (1861), Судебная реформа (1863), Реформа образования (1864), Земская реформа (1864), Военная реформа (1874). Преобразования затронули все сферы деятельности российского общества, сформировав экономико-политические контуры пореформенной России. Деятельность Александра II была во многом направлена на слом устоявшихся веками порядков, что привело к всплеску социальной активности с одной стороны, а также пробудило реакцию со стороны помещичьего класса. В результате подобного отношения к царю-Освободителю 1 марта 1881 года на набережной Екатерининского канала (ныне канал им. Грибоедова) император Александр II погиб от рук народовольцев-бомбистов. Историки до сих пор спорят, какой бы стала Россия, проживи государь хотя бы четыре дня, когда в Государственном Совете должно было пройти обсуждение конституционного проекта Лорис-Меликова.

В царствование Александра II русское общество и государство достигло своего 1000-летия. Оглядываясь назад, вглубь веков, каждый русский человек видел годы борьбы с упрямой природой за урожай, 240-летнее татарское иго и сбросившего его Ивана Великого, походы Грозного на Казань и Астрахань, первого императора Петра и его сподвижников, а также Александра I Благословенного, принесшего мир и торжество закона в Европу! Перечень славных предков и их деяния были запечатлены в монументе «Тысячелетие России» (в духе времени на памятнике не был увековечен), который был установлен в первой столице русского государства Новгороде в 1862 году.

Сегодня существуют множество памятников Александру II Освободителю, один из них стоит в Хельсинки. В Санкт-Петербурге на набережной канала им. Грибоедова на месте смертельного ранения императора-освободителя был построен храм Спаса на Крови, где до сих пор можно увидеть булыжники, на которые 1 марта 1881 года пролилась кровь Александра.

Родился 29 апреля 1818 г. Будучи сыном Николая 1 и наследником престола получил отличное разностороннее образование. Учителями Александра были Жуковский и боевой офицер Мердер. Заметное влияние на формирование личности Александра 2 оказал и его отец. Александр вступил на престол после смерти Николая 1, в 1885 г. К тому времени он уже имел некоторый опыт управления, поскольку исполнял обязанности государя во время отсутствия отца в столице. В историю этот правитель вошел, как Александр 2 Освободитель. И краткая биография Александра 2 не будет полной без упоминания о его реформаторской деятельности.

Женой Александра 2 в 1841 г. стала принцесса Гессен-Дармштадтская Максимилиана Вильгельмина Августа София Мария, более известная как Мария Александровна. Она родила Николаю 7 детей, 2 старших умерли. А с 1880 г. царь был женат (морганатическим браком) на княжне Долгорукой, от которой имел 4 детей.

Внутренняя политика Александра 2 разительно отличалась от политики Николая 1 и ознаменовалась множеством реформ. Важнейшей из них стала крестьянская реформа Александра 2, по которой в 1861 г., 19 февраля, было отменено крепостное право. Эта реформа вызвала настоятельную необходимость дальнейшего изменения многих российских институтов и повлекла за собой проведение Александром 2 буржуазных реформ.

В 1864 г. по указу Александра 2 была проведена земская реформа. Ее целью стало создание системы местного самоуправления, для чего был учрежден институт уездного земства.

В 1870 г. проведена городская реформа, которая положительно повлияла на развитие промышленности и городов. Учреждены городские думы и управы, являвшиеся представительскими органами власти. Судебная реформа Александра 2, проведенная в 1864 г., ознаменовалась введением европейских правовых норм, но, некоторые особенности, ранее действовавшей судебной системы были сохранены, к примеру, особый суд для чиновников.

Следующей стала военная реформа Александра 2. Ее результат - всеобщая воинская повинность, а так же, близкие к европейским стандарты организации армии. В ходе проведения финансовой реформы Александра 2 был создан Государственный банк, произошло зарождение официальной бухгалтерии. Логическим завершением реформаторской деятельности явилась подготовка первого в российской истории официального проекта Конституции.

Переоценить важность либеральных реформ Александра 2, которые иногда именуются «революцией сверху» сложно. Итогом реформ Александра 2 явилось активное развитие машинного производства, появление новых отраслей в российской промышленности, но не только. Значение реформ и в том, что общественная жизнь в стране стала более либеральной, серьезно изменился и политический строй. Это закономерно привело к активизации общественного движения при Александре 2.

Внешняя политика Александра 2 была весьма успешна. За время его правления Россия вернула себе пошатнувшееся при Николае 1 военное могущество. Весной 1864 г. был подчинен Северный Кавказ, где долгое время шли безуспешные военные действия. Тот же год ознаменовался подчинением Туркестана и умиротворением Польши. Принесшая славу российскому оружию война с Турцией 1877 - 1878 гг. довольно значительно увеличила территорию страны. Но Россией была утрачена Аляска, проданная США за относительно небольшую сумму в 7 млн. 200 тыс.долл.

Правление Александра 2 было омрачено множеством покушений на его жизнь. Первое из них было совершено в Париже, 25 мая 1867 г. Вторая попытка покушения произошла в Петербурге, в 1879 г. Затем последовали попытка взрыва императорского поезда 26 августа 1879 г. и взрыв в Зимнем дворце 5 февраля 1880 г.

Великие реформы Александра 2 были прерваны его смертью. 1 марта 1881 г. В тот день царь Александр 2 намеревался подписать проект масштабных экономических и административных реформ Лорис-Меликова. Покушение на Александра 2, совершенное народовольцем Гриневицким, привело к его тяжелейшему ранению и смерти императора. Так подошло к концу правление Александра 2. На русский престол взошел его сын,

Великий князь Александр Николаевич был первым ребенком в великокняжеской семье Николая Павловича и Александры Федоровны. Он родился 17 апреля 1818 г. в Московском Кремле.

По случаю его появления на свет придворный поэт В. А. Жуковский написал стихи, в которых прозвучало такое пожелание:

Да встретит он обильный честью век!

Да славного участник славный будет!

Да на чреде высокой не забудет

Святейшего из званий: человек!

В 1818 г. никто еще не помышлял о том, что новорожденный младенец станет одним из российских императоров. На престоле находился его дядя – Александр I, и новорожденному, как и его отцу, прочили военную карьеру в придворных гвардейских полках. Через несколько дней после рождения его назначили шефом лейб-гвардии гусарского полка и по мере взросления он получал кавалерийские офицерские чины: корнета, подпоручика, поручика, штаб-ротмистра, ротмистра.

В шестилетнем возрасте великого князя отдали на воспитание дядьке – капитану К. К. Мердеру. Его выбрал Николай Павлович и одобрил император Александр I. Александру Николаевичу повезло с воспитателем. Хоть Мердер и был профессиональным военным, боевым офицером, участвовавшим в битве под Аустерлицем и кампаниях против войск Наполеона 1806-1807 гг., он отличался гуманностью и педагогическим даром. Неоднократные ранения помешали ему продолжить военную карьеру, и с 1809 г. в течение 15 лет он служил в 1-м Кадетском корпусе, где сам в свое время обучался. Мердер пользовался репутацией твердого, строгого и в то же время честного, умного и доброго человека. В своем воспитаннике он старался развить такие качества, как наблюдательность, внимание к окружающим, сострадание. К сожалению, он не смог во всей полноте оценить результаты своего труда и порадоваться им, так как умер в 1834 г., когда Александру было только 16 лет.

В семилетнем возрасте Александр Николаевич пережил довольно серьезное для ребенка потрясение. 12 декабря 1825 г. высочайшим Манифестом его объявили наследником-цесаревичем, так как его отец после смерти Александра I стал императором. Через два дня, во время восстания декабристов, Николай вынес его на руках, чтобы показать солдатам охранявшего Зимний дворец лейб-гвардии Саперного батальона, которые присягнули ему на верность.

Статус наследника престола предполагал более обширную программу воспитания и образования, нежели планировалась для великого князя. Осуществлять общее руководство обучением Александра императорская семья поручила поэту Василию Андреевичу Жуковскому. Этот человек был хорошо известен при дворе. Он состоял в дружеских отношениях с обеими императрицами. У бабушки Александра, Марии Федоровны, он состоял в должности чтеца, а мать, Александру Федоровну, обучал русскому языку. Составляя образовательную программу для цесаревича, Жуковский исходил из того, что «Его Высочеству нужно быть не ученым, а просвещенным. Просвещение должно познакомить его со всем тем, что в его время необходимо для общего блага и, в благе общем, для его собственного».

В результате Александр II стал одним из самых глубоко и разносторонне образованных российских императоров. Он знал четыре иностранных языка: французский, немецкий, английский и польский, мог читать по-латыни и на древнегреческом. Из всех преподававшихся ему наук он особенно выделял историю. Этому способствовало то обстоятельство, что Жуковский считал ее «главной наукой наследника престола», и личная склонность Александра к гуманитарным предметам. Когда Николай I, сам любивший историю, дарил старшему сыну исторические книги на разных языках, тот радовался этим подаркам больше, чем каким-либо другим. Чтобы Александр не скучал на занятиях и мог общаться со сверстниками, во дворец часто приглашали двух мальчиков из дворянских семей: Иосифа Виельгорского и Александра Паткуля. Эту дружбу Александр II сохранил до конца жизни.

Учебное время цесаревича и его товарищей было строго организовано. Учебный год делился на два полугодия. Первое из них длилось с Нового года до середины июня, а второе – с начала августа до Рождества. Между полугодиями летом и зимой были каникулы. В конце каждого месяца и в конце полугодия проводились экзамены по всем изучаемым предметам.

Учебный день начинался рано. Наследник вставал в шесть утра, молился, завтракал, а ровно в семь приходили учителя. До девяти длилась первая порция уроков, с девяти до десяти устраивался перерыв для отдыха и визитов, с десяти до двенадцати – вновь уроки. В двенадцать Александр с друзьями отправлялся на двухчасовую прогулку или занимался верховой ездой в манеже. После обеда и небольшого отдыха с пяти до семи часов вечера опять бывали уроки. С семи до девяти юноши находились в распоряжении учителя гимнастики или танцмейстера. В девять вечера ужинали, а в десять учащиеся расходились по своим комнатам, чтобы перед сном обсудить с воспитателем свои занятия и поведение и все записать в специальный журнал. В нем же учителя проставляли оценки по следующей системе: «хорошо», «довольно хорошо», «дурно». Журнал наследника еженедельно просматривали император и императрица.

На полугодичных экзаменах цесаревича и его товарищей всегда присутствовал сам Николай I. Александр был способным юношей и учился хорошо. После одного из экзаменов воспитатель Мердер записал в своем дневнике: «Все в Александре Николаевиче было прекрасно: его ответы, скромные манеры, в особенности выражение его очаровательной физиономии, воодушевленной благородным желанием сделать удовольствие его родителям».

В апреле 1835 г. Александр успешно сдал последние экзамены. Император остался очень доволен результатом и щедро наградил В. А. Жуковского и других учителей. Но образование наследника на этом не закончилось: до своего двадцатилетия ему предстояло еще три года провести в путешествиях. До 1837 г. Александр знакомился с Россией. В сопровождении учителей и воспитателей он посетил Новгород, Тверь, Ярославль, Ижевск, Екатеринбург, Тюмень, Тобольск и некоторые другие губернские и уездные города. Александр стал первым из наследников престола династии Романовых, который побывал в Сибири и составил личное представление об этой далекой окраине своей империи. В следующем, 1838 г. он проехал по странам Европы и побывал в Германии, Швеции, Дании, Италии, Англии. По мысли Жуковского, эти путешествия должны были превратить будущего императора в «русского европейца», в котором любовь к отечеству соединилась бы с уважением к истории и культуре других народов и пропиталась духом европейского либерализма.

Но оба воспитателя цесаревича, и Жуковский, и Мердер, не могли противостоять желанию императора сделать из Александра не столько политика и законодателя европейского типа, сколько русского военного сановника, каковым по существу был он сам. С самого раннего возраста отец заставлял наследника престола участвовать в смотрах, парадах, разводах, учениях. И Александр быстро почувствовал к этому вкус. На его стройной фигуре хорошо сидела парадная военная форма. Он умел ловко гарцевать на коне перед строем солдат и офицеров. Ему нравилось ловить на себе восхищенные взгляды подчиненных.

Вскоре его увлечение парадной стороной военного дела стало раздражать не только воспитателей, но и самого Николая I. Только причины этого раздражения различались. Император опасался, что из сына не получится воин, способный в случае необходимости взять на себя командование всей армией государства, что он так и останется «паркетным генералом». А Жуковский и Мердер беспокоились о том, что Александр, как и отец, уверует, будто слава страны состоит только в мощи ее войск. Мердер отмечал в своих «Записках»: «Желал бы убедиться, что частые появления Его Высочества на парадах, видя, что из парада делают государственное дело, не будут иметь на него дурных последствий: легко может ему прийти мысль, что это действительно дело государственное, и он может ему поверить». А Жуковский писал императрице, что участие мальчика в военных мероприятиях надо если не прекратить, то хотя бы ограничить шестью неделями в году во время летних каникул. Но кто станет прислушиваться к мнению педагогов, если война и парады испокон веку считались главным делом русских государей? И несмотря на усилия воспитателей и учителей, из Александра формировался человек не столько государственный, сколько военный по своим привычкам, взглядам на мир, манере держаться и мыслить себя. Дело было сделано: Александр II до конца жизни обожал парадные военные мероприятия, и в его формуляре они встречаются с удручающей регулярностью.

Наряду с ценностями военной службы Николай стремился внушить своему сыну незыблемую веру в ценность самодержавия как такового. С его собственной точки зрения, самодержавие было важнее всех гражданских благ и даже блага самого государства. После отречения от престола французского короля Карла X, уступившего требованиям революционеров, Николай провел со своим двенадцатилетним наследником воспитательную беседу об обязанностях монарха, завершившуюся словами: «Глава монархического правительства теряет и позорит себя, уступив и на один шаг восстанию! Его обязанность поддерживать силою права свои и предшественников. Его долг пасть, если суждено, но... на ступенях трона...» Император не мог в тот момент даже предположить, что последняя его фраза много лет спустя будет вспоминаться как страшное пророчество по отношению к судьбе Александра.

Детство и юность Александра прошли в благоприятной атмосфере. Со времен Михаила Федоровича и Алексея Михайловича в семьях русских государей не было таких хороших отношений между родителями и детьми. Николай I и Александра Федоровна сердечно и искренне любили своих сыновей и дочерей и проявляли строгость по отношению к ним только тогда, когда считали это необходимым для их воспитания. В этой большой семье братья и сестры дружили между собой. Александр как старший привык заботиться о младших. Он с удовольствием играл с малышами, делал им подарки, устраивал праздники и фейерверки в дни рождения и на именины.

Цесаревичу не приходилось, как его тезке Александру I, разрываться между родителями и бабушкой. У императрицы-матери Марии Федоровны были ровные отношения с сыном и невесткой. Она участвовала в воспитании старшего внука, но ее педагогические методы и взгляды не противоречили их требованиям. В раннем детстве, до шестилетнего возраста, Александр зимой обычно жил с родителями в Аничковом дворце, а лето проводил у бабушки в Павловске. Общался Александр и со своим дедом с материнской стороны – королем Пруссии. Он переписывался с ним и ездил в гости в Берлин.

Александр вообще был сердечным, чувствительным и деликатным человеком, вежливо и уважительно обращался со всеми домашними, придворными и даже прислугой. Он очень любил природу и неизменно восхищался ее красотой, пением птиц. Описания пейзажей он включал в письма родным и в сочинения по истории, которые писал по заданию учителей. Прогулки в садах и парках загородных императорских усадеб доставляли ему истинное удовольствие.

Будущий император Александр II, так же как и его дядя Александр I и отец Николай I, был от природы одарен хорошими умственными способностями. Но, как и они, он был ленив и недостаточно любопытен к разного рода знаниям и наукам. Его высокие отметки на экзаменах – это скорее результат усердной работы и настойчивости учителей и воспитателей, нежели его собственных стараний. И даже обожавший своего воспитанника Мердер писал о десятилетнем Александре: «Великий князь, от природы готовый на все хорошее, одаренный щедрою рукою природы всеми способностями необыкновенно здравого ума, борется теперь со склонностью, до сих пор его одолевавшую, которая при встрече малейшей трудности, малейшего препятствия приводит его в некоторый род усыпления и бездействия. <...> Лень у Александра Николаевича есть главный недостаток, от которого проистекают все прочие». Педагоги отмечали в цесаревиче излишнюю самоуверенность, отсутствие определенных целей и желаний, упорства и постоянства, недостаток воли, склонность к апатии. Стимулом к занятиям для него служили не внутренние потребности, а желание угодить родителям или конкуренция с товарищами по обучению Виельгорским и Паткулем.

Единственное, что наследник престола усваивал с видимым удовольствием, – светские манеры, этикет и бальные танцы. Как и другие потомки Павла I, он отличался приятной внешностью: высоким ростом, статной фигурой, благородными чертами лица. На нем одинаково хорошо сидели и военный мундир, и светский фрак. С отроческих лет он привык блистать на придворных праздниках и балах. Любовь к светской жизни, к ее мишуре сохранится у Александра II до конца жизни.

17 апреля 1834 г. семья Романовых и императорский двор отмечали совершеннолетие цесаревича Александра. Считалось, что оно наступает в 16 лет. В этот день в Большой церкви, а затем в Георгиевском зале Зимнего дворца наследник в присутствии важнейших военных и гражданских чинов империи произнес торжественную присягу по случаю официального вступления на военную и государственную службу. Текст присяги, написанный М. М. Сперанским, был тщательно выучен, а поведение цесаревича во время всей церемонии отрепетировано в деталях. Александр совсем по-детски радовался подаркам, преподнесенным ему ко дню рождения ближайшими родственниками. Отец Николай I подарил ему коллекцию российских медалей и две настоящие турецкие сабли, мать – огромный надувной глобус и часы, которые показывали время в разных частях света. Брат Константин преподнес охотничьи принадлежности, а сестры – собственные акварельные портреты, написанные Александром Брюлловым – братом знаменитого Карла Брюллова, автора «Последнего дня Помпеи».

В этот день Александр Николаевич получил еще один необыкновенный и неожиданный подарок, которому потом приписывали мистический смысл. 17 апреля 1834 г. русский минеролог финского происхождения Н. Норденшильд обнаружил на Урале новый, до тех пор неизвестный науке драгоценный камень. В честь цесаревича он назвал его александритом. Кристаллы александрита обладают удивительным свойством, какого нет у других драгоценных камней: при дневном свете они играют сиреневато-зеленоватыми красками, а при искусственном освещении становятся малиново-красными, как рубины. После гибели императора Александра II некоторые современники утверждали, что находка камня была предзнаменованием его судьбы: начало этого царствования связывалось со светлыми радужными надеждами на свободу, а конец был отмечен пролитием царской крови. До сих пор считается, что александрит – опасная драгоценность, и его «дурное» влияние на жизнь владельца нейтрализуется только в том случае, если украшения с александритом носят и дарят в паре (перстень с кулоном или серьгами, серьги с кулоном, запонки с перстнем или булавкой для галстука и т. п.).

После совершеннолетия цесаревича Александра его государственная и военная карьера развивалась по традиционному для наследника престола сценарию. С 1834 г. он стал присутствовать в Сенате, в 1835 г. – назначен членом Священного Синода, решавшего дела православной церкви и вероисповедания, в 1836 г. получил чин генерал-майора и место в свите своего отца Николая I. В 1841 г. наследник женился на великой княжне Марии Александровне – немецкой принцессе Марии Гессен-Дармштадтской – и стал семейным человеком.

При отце-императоре Александр исполнял многие важные гражданские и военные должности и поручения. В отсутствие Николая I, начиная с 1842 г. он фактически брал на себя управление всеми делами государства. В 1846 г. был председателем Секретного комитета по крестьянскому делу и тогда проявил полную приверженность крепостничеству в его традиционных формах. В 1848 г. председательствовал в Секретном комитете о дворовых людях, деятельность которого также не дала результатов. В условиях усиления революционной ситуации в Европе Александр выступал сторонником жестких мер и ужесточения цензуры. В те годы в нем еще не было заметно склонности к либерализму, в отличие от его брата великого князя Константина Николаевича.

Как и его отцу, Александру более всего нравилась военная служба и все, что связано с армией. Здесь он успешно поднимался по служебной лестнице: в 1844 стал «полным генералом», в 1849 г. – главным начальником военных учебных заведений, сменив на этом посту своего умершего дядю, великого князя Михаила Павловича, и принял командование Гвардейским корпусом, отправлявшимся для подавления восстания в Венгрию.

Николай I не раз отмечал военные успехи сына высочайшими рескриптами. В 1851 г. он писал: «Вообще родительскому моему сердцу отрадно видеть, до какой степени Вы постигли звание военного начальника, и я за Ваши неусыпные заботы о войске, столь искренне мною любимом, благодарю Вас от всей полноты души».

Последней воинской должностью Александра перед его восшествием на престол стал пост главнокомандующего армией во время Крымской войны. В 1854 г. ввиду появления англо-французского флота недалеко от Кронштадта Петербургская губерния была объявлена на военном положении, и он во главе приданных ему войск должен был оборонять столицу. К счастью, до этого дело не дошло, но вскоре он принял на себя главную ответственность в своей жизни – судьбу Российской империи.

В молодости Александр во многом старался копировать своего отца и даже внешне походить на него. Это наружное сходство отмечали многие мемуаристы – современники обоих императоров. Фрейлина А. Ф. Тютчева пишет: «Цесаревичу в то время было 35 лет. Он был красивый мужчина, но страдал некоторой полнотой, которую впоследствии потерял. Черты лица его были правильны, но вялы и недостаточно четки; глаза большие и голубые, но взгляд мало одухотворенный – словом, его лицо было маловыразительно, и в нем было даже что-то неприятное в тех случаях, когда он при публике считал себя обязанным принимать торжественный и величественный вид. Это выражение он перенял от отца, у которого оно было природное, но на его лице оно производило впечатление неудачной маски. Наоборот, когда великий князь находился в семье или в кругу близких лиц и когда позволял себе быть самим собой, все лицо его освещалось добротой, приветливой и нежной улыбкой, которая делала его на самом деле симпатичным. В ту пору, когда он был еще наследником, это последнее выражение было у него преобладающим; позднее, как император, он считал себя обязанным почти всегда принимать суровый и внушительный вид, который в нем был только плохой копией. Это не давало ему того обаяния, каким в свое время обладал император Николай, и лишало его того, которое ему было дано природой и которым он так легко мог бы привлекать к себе сердца».

Тютчевой вторит и хорошо знавший Александра в эти годы секретарь американского посольства А. Уайт: «Он был высок, как все Романовы, красив и держался с большим достоинством, но у него было гораздо меньше величественности и полностью отсутствовала неуместная суровость его отца».

Александр II вступил на престол уже зрелым человеком, на 37-м году жизни. 19 февраля 1855 г. был опубликован манифест о смерти Николая I и восшествии на трон нового императора. Но из-за продолжавшейся Крымской войны официальная коронация состоялась только спустя год.

Россия была не в состоянии вести военные действия. В январе 1856 г. Александр II вступил в тяжелые переговоры с противниками России в Крымской кампании. Ему предстояло добиться наименее позорных в этих обстоятельствах условий капитуляции своей страны. Внимательно наблюдавшая за всем происходящим А. Ф. Тютчева с тревогой и сочувствием пишет о своем государе: «Император – лучший из людей. Он был бы прекрасным государем в хорошо организованной стране и в мирное время, где приходилось бы только охранять. Но ему недостает темперамента преобразователя. У императрицы тоже нет инициативы, она, быть может, будет святой, но никогда не будет великой государыней. Ее сфера – моральный мир, а не развращенный мир земной действительности. Они слишком добры, слишком честны, чтобы понимать людей и властвовать над ними. В них нет той мощи, того порыва, которые овладевают событиями и направляют их по своей воле: им недостает струнки увлечения... Моя душа грустна, я вижу перед собой будущее печальное и мрачное». Несколько дней спустя она снова вернется к этим размышлениями об Александре и его супруге: «Мне невыразимо жаль его, когдая вижу, что, сам того не ведая, он вовлечен в борьбу с могучими силами и страшными стихиями, которые он не понимает. Прежде у меня были иллюзии, которых теперь у меня больше уже нет... Они не знают, куда идут».

Действительно, новый император как глава государства оказался в трудной ситуации. Страна находилась в полной международной изоляции, и нужно было вновь налаживать межгосударственные связи, разрушенные Крымской войной. Экономика и внутренние силы империи были подорваны, общество охвачено недовольством. Александру II, который был в силу своего воспитания, традиции, умственного склада умеренно-консервативным политиком, а не энергичным реформатором, пришлось под давлением обстоятельств и при участии компетентных сановников и поддержке семьи в лице брата великого князя Константина Николаевича принимать решительные меры.

18 марта 1856 г. был заключен Парижский мир, ознаменовавший конец Крымской войны. Переговоры ясно показали, что роль России на европейском континенте значительно снизилась, зато возросла роль Франции. Активизировались немецкие государства, стремившиеся к объединению. Александр II отправил в отставку канцлера К. В. Нессельроде, отвечавшего за внешнюю политику империи все царствование Николая I, и заменил его талантливым, умным и прекрасно образованным А. М. Горчаковым – однокашником А. С. Пушкина по Царскосельскому лицею.

В Манифесте по случаю заключения мира объявлялось, что коронация Александра II состоится в Москве в августе того же года. Коронационные торжества по своей пышности превзошли все ожидания. Въезд императорской четы со свитой в старую столицу России произвел неизгладимое впечатление на современников. Царская семья ехала в золоченых каретах, украшенных страусовыми перьями и запряженных породистыми лошадьми. Император ехал верхом, за ним следовали великие князья, принцы дружественных держав, иностранные послы в парадных мундирах. Церемония превосходила масштабами, богатством и красочностью празднества по случаю вступления на престол предыдущих императоров Александра I и Николая I. Коронация Александра II состоялась 26 августа 1856 г., и ее впервые подробно описывала вся русская пресса.

Главным событием царствования Александра II стала отмена крепостного права Манифестом от 19 февраля 1861 г., за что император получил почетное прозвание Освободитель. Большое значение имели земская реформа, вводившая новый порядок самоуправления на местах, и реформа судебной системы, которая отменила телесные наказания и клеймение преступников, а также утвердила суд присяжных и соревновательность судебного процесса. В области образования впервые по западному образцу вводилась автономия университетов, открыты новые университеты в Варшаве и Одессе, получили доступ к высшему образованию женщины, утроилось количество мужских и женских гимназий и городских училищ. За 26 лет правления Александра II Россия стала значительно более свободной, развитой и культурной страной, чем была до него.

После поражения в Крымской войне в царствование Александра II русская армия смогла реабилитировать себя в новом военном столкновении с Турцией в 1877-1878 гг. В этот период удалось освободить от османского владычества Балканы. Сам император присутствовал на театре боевых действий, при нем русские войска взяли болгарский город Плевну. Но надо сказать, что и эта победа явилась результатом не столько военного прогресса и совершенствования имперской военной машины, сколько героизма и беззаветной храбрости простых солдат и офицеров, заплативших своей жизнью за свободу балканских славян.

Впрочем, Александр II скорее вынужден был проявлять политическую волю и активность, нежели на самом деле хотел этого. Двойственность натуры императора была очевидна наиболее проницательным из его современников. Вот что писала об этом уже знакомая нам А. Ф. Тютчева: «В результате этого странного противоречия между велениями сердца и данными ума этот государь, более чем какой-либо другой широко и глубоко демократичный, наивно и совершенно искренно претендовал на имя первого дворянина своей империи и на роль представителя аристократического принципа. Он был тем, чем не хотел быть, и хотел быть тем, чем не был...»

Еще более определенно эту двойственность царя характеризует в своих «Записках революционера» П. А. Кропоткин: «Александр II, конечно, не был заурядной личностью; но в нем жили два совершенно различных человека, с резко выраженными индивидуальностями, постоянно боровшимися друг с другом. И эта борьба становилась тем сильнее, чем более старился Александр II. Он мог быть обаятелен и немедленно же выказать себя грубым зверем. Перед лицом настоящей опасности Александр II проявлял полное самообладание и спокойное мужество, а между тем он постоянно жил в страхе опасностей, существовавших только в его воображении. Без сомнения, он не был трусом и спокойно пошел бы на медведя лицом к лицу. <...> Он был очень мягок с друзьями; между тем эта мягкость уживалась в нем рядом со страшной, равнодушной жестокостью, достойной XVII века, которую он проявил при подавлении польского мятежа».

Двойственность характера, душевных порывов, поступков Александра II проявилась и в его семейной жизни. Он был первым царем со времен Петра I, который позволил себе открыто жить на две семьи. Это обстоятельство доставило немало волнений его близким и внесло особую мелодраматическую ноту в личную биографию государя.

ЛЕКЦИЯ XX

(начало)

Крымская война и ее значение. – Характеристика императора Александра Николаевича. – Его воспитание и его политические взгляды и вкусы. – Влияние на него Крымской войны. – Первые шаги его царствования. – Настроение общества и отношение его к Александру в 1855–1856 гг. – Заключение мира и Манифест 19 марта 1856 г. – Речь дворянству в Москве.

Александр II. Фото около 1870

Военные неудачи, испытанные Россией в Крымской кампании, обнаружившие в глазах всех несостоятельность политики Николая, явились, как известно, событием, предсказанным еще в 1847 г. Николаем Тургеневым. Чтобы предсказать это в 1847 г., надо было обладать немалою проницательностью и глубоким пониманием общего хода дела в России и Европе. До Крымской войны могущество русского правительства представлялось колоссальным, и даже правильность его системы представлялась почти непререкаемой не только в глазах самого императора Николая, но и всех его окружающих, включая в то число и наследника престола Александра Николаевича, будущего царя-освободителя. После быстрого подавления венгерского восстания превосходными силами Паскевича военное могущество России представлялось громадным и в Европе, и удивительно, как легко рушилось это могущество при первом же столкновении с регулярными силами цивилизованных государств, хотя силы эти вовсе, не были очень значительны. Впрочем, наша боевая неподготовленность стала обнаруживаться уже и тогда, когда мы имели врагом только одну Турцию. Мы не могли и ее победить сразу. Неподготовленность наша в серьезной войне сделалась еще более ясной, когда к Турции примкнули Англия, Франция, а затем и Сардиния.

Собственно говоря, несмотря на видимую внушительность коалиции, союзники высадили немного войска; тогдашние средства морской перевозки ограничивали для них возможность высадки очень большой армии, и союзниками было высажено всего около 70 тыс. войска. Но хотя у Николая Павловича вообще армии было около миллиона человек, мы не могли справиться с этими семьюдесятью тысячами – отчасти благодаря хаотическому состоянию военного хозяйства и отсталости нашего вооружения, отчасти благодаря отсутствию удобных путей сообщения, отчасти благодаря поразительному отсутствию подготовленных и привыкших к самостоятельному ведению дела военных вождей и генералов. Снабжение севастопольской армии производилось теми же способами и средствами, как снабжение армии в 1812 г.; количество потребовавшихся подвод, перевозочных средств, количество волов и лошадей было громадно и несоразмерно тому количеству запасов, которые доставлялись. Под тяжестью этой повинности южные наши губернии изнемогали и разорялись, а армия терпела во всем недостаток. Беспорядки усиливались страшным воровством и всякими злоупотреблениями, которые сильно увеличивали неизбежные государственные расходы.

Медицинские и санитарные части были поставлены также неудовлетворительно, и борьба с особенно развившимися на юге болезнями велась весьма плохо. Стратегические наши планы не выдерживали никакой критики. Тогда самым могущественным лицом в военных сферах был Паскевич и он испортил весьма много, так как, опасаясь вторжения со стороны Австрии, которая в благодарность за помощь, оказанную ей Николаем в 1849г., держала свои войска наготове, чтобы присоединиться к врагам России, Паскевич тормозил отправление вспомогательных военных сил в Крым. Князь В.И. Васильчиков (бывший начальник штаба в Севастополе) определенно говорил, что если бы Паскевич не замедлил посылкой помощи, то Севастополь можно было бы отстоять. Ниже всякой критики оказались действия и других сухопутных начальников: никакой инициативы, никакой самостоятельности проявить они не могли. Только сами войска оказались на высоте положения в отношении выносливости и мужества, которые проявились во всей силе, да немногие представители флота, воспитанные в школе адмирала Лазарева, проявили достаточно героизма и предприимчивости . Но тем более оттенялась досадность наших неудач, ибо при наличности такого хорошего настроения войск при небольших сравнительно силах неприятеля мы не могли его одолеть на своей собственной территории, и слава русского оружия, которой мы привыкли гордиться со времен Екатерины, омрачилась необыкновенно быстро. Сам Николай Павлович, любивший в прежнее время оканчивать свои манифесты самонадеянными возгласами, как, например, в 1848 г.: «С нами Бог! Разумейте языци и покоряйтеся, яко с нами Бог!» – вынужден был понять теперь несостоятельность той системы, которую еще недавно он считал совершенно правильной, которой он посвятил все свои силы и благодаря которой склонен был считать себя великим историческим лицом. Николай Павлович почувствовал, что оставляет наследство своему сыну в расстроенном виде. Известно, что, благословляя Александра на смертном одре, он сказал: «Сдаю тебе команду не в добром порядке».

В это время, конечно, раскрылись глаза на несостоятельность этой системы и у всех мыслящих людей в России, так как происходившие внушительные события заставляли давать себе правильную оценку, которую невозможно было исказить или отвергнуть.

Что касается Николая Павловича, то можно сказать, что умер он как раз вовремя, потому что, если бы после севастопольской кампании ему пришлось еще царствовать, то ему пришлось бы отказаться прежде всего от своей тридцатилетней системы управления, а отказаться от нее для него было все равно что отказаться от самого себя. В этом отношении смерть являлась для него благом. Это сознавали даже близкие к нему люди...

Наследник престола Александр Николаевич, однако, также совершенно не был подготовлен к той реформаторской деятельности, которая ему предстояла. В русской исторической литературе в этом отношении существует довольно много ложных легенд и неверных понятий.

Вообще, личность Александра II, царя-освободителя, благодаря историкам-панегиристам и наивным мемуаристам-современникам представляется обыкновенно как личность идейного реформатора, гуманно настроенного, желавшего, так сказать, в силу внутренних побуждений и склонностей провести те реформы, которые ему пришлось провести. Все это совершенно неверно, и освободить действительный ход событий от ложных представлений мне кажется в этом случае особенно важным, так как эти представления затемняют истинный ход того процесса, изучение которого является нашей главной задачей. Воспитателем Александра Николаевича был, правда, гуманный человек – Жуковский; он весьма желал внушить Александру свои гуманные взгляды на задачи правления, но ошибочно было бы представлять себе Жуковского каким-то либералом. Он был просто человек честный и в высшей степени добрый, и ему хотелось подготовить из Александра доброго государя, вроде Генриха IV, особенно в тех чертах, в каких Жуковский мог представлять себе тогда таких государей, как Генрих IV. Жуковский действовал в своей сфере чрезвычайно смело: он не усомнился прямо заявить родителям Александра, что если они хотят, чтобы из него вышел не полковой командир, а просвещенный монарх и чтобы в отечестве своем он видел не казарму, а нацию, то нужно отрешить его от той плац-парадной атмосферы, которая господствовала при дворе того времени. И надо сказать, что мать Александра сочувственно слушала такие мысли и что даже Николай Павлович позволял Жуковскому их высказывать и, по-видимому, терпеливо и снисходительно их выслушивал. Однако же в конце концов преодолели идеи самого Николая Павловича, а он определенно высказывал, что из будущего императора надо сделать прежде всего военного человека. Он считал, что это необходимо, что без этого Александр «будет потерян в нынешнем веке...» Правда, Николай Павлович считал, что и для военного человека не годится та военная обстановка, в которой когда-то воспитывали его самого; он желал, чтобы его сын был действительно военным человеком, хорошо понимающим настоящее военное, а не плац-парадное дело, и с соответственным характером, но в этом отношении он был бессилен воспитать Александра даже так, и в конце концов восторжествовали именно плац-парадные идеалы. Александр с самого детства получил к этим плац-парадным идеалам большую склонность; ему чрезвычайно льстило, что он еще мальчиком десяти лет мог хорошо гарцевать, мог хорошо произносить командные слова и щегольски проехать церемониальным маршем перед дедом своим, прусским королем, в Берлине. Впоследствии эти склонности и чувства глубоко вкоренились в нем, и он сделался не приверженцем идей своего воспитателя Жуковского, хотя, может быть, он и получил от него общую склонность к добру, а совершенным сыном своего отца, и когда в начале 40-х годов он, уже зрелым человеком, был приобщен к государственному управлению, то он оказался одним из убежденных почитателей системы Николая Павловича, несмотря на то что до него, как до наследника, легче доходили сведения об отрицательных результатах этой системы, нежели до самого Николая. Он никогда не пытался стать по отношению к этой системе на критическую точку зрения. Напротив, по мере того как Николай Павлович предоставлял ему более власти в разных государственных делах, он все более и более заявлял себя сторонником отцовской системы.

Надо даже сказать, что, когда с 1848 г, начался период резкой реакции, то реакционное настроение, охватившее Николая Павловича, охватило не менее сильно и Александра. Значительная часть реакционных мер того времени была проведена при участии и даже иногда по инициативе Александра Николаевича. Так, например, даже знаменитый бутурлинский комитет был организован не без его непосредственного участия .

Когда Николай Павлович издал знаменитый манифест 14 марта 1848 г., исполненный странных угроз по отношению к врагу, который вовсе не наступал тогда на Россию, то Александр собрал командиров гвардейских полков и вместе с ними устроил восторженную овацию по поводу этого манифеста .

Надо прибавить, что по отношению к крестьянскому делу цесаревич Александр Николаевич был даже правее Николая и во всех комитетах по крестьянскому делу, в которых ему пришлось участвовать, он неизменно поддерживал помещичьи права и интересы .

Поэтому когда он вступил на престол, то люди, близко стоявшие ко двору, думали, что теперь-то наступит настоящая дворянская эра. Противники крепостного права выражали сожаление, что теперь пропадает всякая надежда на движение в крестьянском вопросе (что видно из переписки Николая Милютина с Кавелиным); наоборот, крепостники готовы были торжествовать: им было известно, что Александр являлся определенным врагом инвентарей, проведенных в Юго-Западном крае; они знали, что именно благодаря ему удалось охранить в 1853 г. литовские губернии от распространения на них бибиковских инвентарных правил, несмотря на то что Бибиков тогда был министром внутренних дел и что правила эти были утверждены императором Николаем для Литвы еще 22 декабря 1852 г. На этой именно почве произошла тогда ссора между Александром и Бибиковым, и когда Александр вступил на престол, то первым министром, который потерпел крушение, был именно Бибиков. Бибиков был приверженцем Николаевской системы и большим самодуром, но в глазах всех он потерял место не как таковой, а как лицо, стоявшее в крестьянском вопросе на стороне крестьян в противность точке зрения самого Александра .

Таким образом, вы видите, что личные вкусы и личные убеждения и предрассудки императора Александра как будто не предвещали ничего особенно хорошего в отношении назревших преобразований и в отношении в особенности самого главного из них – отмены крепостного права. Мне кажется важным оттенить это обстоятельство потому, что оно особенно ярко рисует силу, непререкаемость и неотразимость того хода вещей, который в это время происходил; очень важно выяснить, что реформы произошли в данном случае не в силу стремления к ним государя, а почти наперекор его убеждениям, причем он должен был уступить развивающемуся социально-политическому процессу, так как он увидел, что если он будет бороться с этим процессом, как боролся его отец, то это может повести к развалу всего государства. Поэтому-то я считаю необходимым подчеркнуть, что все эти реформы начались вовсе не в силу гуманных идей, которые вложил в юного Александра Николаевича Жуковский. Александр сделался сторонником реформ не в силу своей симпатии к людям, произносившим в 40-х годах свои аннибаловы клятвы против крепостного права, а в силу прочно осознанного им в эпоху Крымской войны убеждения в необходимости коренных преобразований – ради сохранения и усиления мощи Русского государства, которая иначе, как уже сделалось ясным из событий Крымской войны, совершенно подточилась бы ходом вещей. Это, конечно, отнюдь не умаляет его заслуги и делает ее даже более важной и более ценной, поскольку он сумел стойко, мужественно и честно провести это дело, невзирая на все его трудности и не опираясь на внутренние свои склонности и симпатии, а стоя исключительно на точке зрения признанной им государственной нужды.

Надо сказать, что приступ к реформам не мог быть начат немедленно. Александр вступил на престол 19 февраля 1855 г. в самый разгар войны, и первым делом, которое ему пришлось ликвидировать, была Крымская война. Все силы и помыслы правительства, и общества были направлены на окончание тяжелой войны и заключение мира, к чему дали, наконец, возможность кое-какие успехи русских войск на Кавказе и в особенности стойкость их в Севастополе. Это дало возможность, в связи с утомлением самих союзников, начать мирные переговоры, не слишком позорные для России. После взятия Карса эти переговоры были начаты, и вскоре был заключен мир, не столь для нас тягостный, как можно было опасаться, по испытанным нами поражениям.

После заключения мира, в марте 1856 г., явилась возможность обратиться к исправлению внутренних дел. Во время войны в этом отношении Александр мог сделать лишь некоторые шаги, не требовавшие особых усилий, но обрисовывавшие в глазах всех его новое прогрессивное настроение. Такое значение имели отмена бутурлинского комитета, разрешение свободной выдачи заграничных паспортов и уничтожение стеснений, введенных в университетах после 1848 г.

Общество в этот момент отнеслось к этим первым проблескам либеральной политики совершенно так же, как общество начала царствования Александра I к его первым шагам. Настроение было совершенно оптимистическое, необыкновенно розовое и благодушное. Общество, в течение целого тридцатилетия испытывавшее страшный гнет и будучи еще ранее обессилено уничтожением своей лучшей части в лице декабристов, конечно, было очень принижено и не привыкло свободно выражать свои мысли. Господствующим чувством было чувство освобождения от гнета николаевского режима и то ожидание более либеральной политики, которое поддерживалось первыми мерами Александра.

Поэтому значение этих первых шагов правительства было такое, что личность Александра получила сразу ореол искреннего сторонника и друга либеральных преобразований. Всякая заминка и остановка в этого рода деятельности правительства отнюдь не ставилась в вину молодому монарху и тотчас же относилась к интригам и недоброжелательству окружавших его сановников. В то же время в самом обществе на первых порах очень мало проявлялось склонности к самодеятельности и инициативе. Привыкши всего ждать сверху, общество и теперь всего ждало от прогрессивного правительства, отнюдь не стремясь обеспечить за собой какие-нибудь права на участие в государственных делах. Замечательно, что те программы, которые от общества исходили в то время, были совершенно единодушны, – принадлежали ли они умеренным либералам, каким был умерший в октябре 1855 г. Грановский, или будущим радикалам, как Чернышевский, или безусловно свободным и искусившимся в политике во время европейских бурь 1848 г. людям, как Герцен, который жил на полной свободе в Лондоне, вне всякого давления русских условий. Все эти программы стремились, как скромно формулировал это в 1856 г. Чернышевский, к одному и тому же: все желали распространения просвещения, увеличения числа учащих и учащихся, улучшения цензурных условий (о полной отмене цензуры не смели и мечтать), постройки железных дорог – важнейшего средства к развитию промышленности, наконец, «разумного распределения экономических сил», под которым подразумевалось уничтожение крепостного права, но о чем еще не разрешалось высказываться открыто .

В рукописных записках того времени это выражалось и более прямо: говорили, что одною из первых нужд является отмена крепостного права, но и здесь это выражалось чрезвычайно скромно; именно: указывалась желательность постепенного уничтожения крепостного права без потрясения страны, как выражался Грановский в записке, напечатанной в 1856 г. Герценом в «Голосах из России» .

Сам Герцен выражался гораздо более ярко и гораздо более прямо, тем вдохновенным языком, которым он привык писать и выражаться, не подчиняясь никаким цензурным стеснениям в Лондоне. Но и его программа была очень скромна – он выразил ее в своем известном письме к Александру II, напечатанном в первой книжке «Полярной звезды» в 1855 г. Здесь Герцен говорил, что насущными нуждами России являются: освобождение крестьян от помещиков, освобождение податных сословий от побоев и освобождение печати от цензуры. Дальше Герцен не шел – он желал только облегчения гнета и пока не требовал даже конституционных гарантий.

Таково было настроение русского общества в самом начале царствования Александра II в 1855–1856 гг.

Как мы видели, император Александр II, несмотря на то что с 1848 г. он был охвачен весьма реакционным настроением, несмотря на то что он был и раньше, по-видимому, убежденным поклонником системы своего отца, – в момент Крымской кампании сознал, что коренные преобразования необходимы и что в числе этих преобразований самым крупным и первым по времени должна быть, несомненно, отмена крепостного права. Но пока длилась война, никакая серьезная работа в этом направлении не была возможна; все внимание и правительства, и общества сосредоточивалось тогда на судьбе Севастополя. На вопросе об исходе войны сосредоточивались, пока война продолжалась, все помыслы и все силы страны. Но это отнюдь не помешало правительству издать ряд таких распоряжений, которые имели отрицательно-либеральный характер и сводились к отмене реакционных указов и постановлений последних годов царствования Николая Павловича, ибо эти распоряжения не требовали никакой разработки. Ряд таких распоряжений Александр Николаевич сделал в первые же месяцы своего царствования, и таким образом общество могло, как мы уже отметили, вынести сразу же некоторое представление о либеральных и прогрессивных тенденциях нового императора, и те круги общества, которые склонны были представлять себе его реформатором, еще более утвердились в своем представлении и в своих оптимистических чаяниях..

Впрочем, у самого Александра обдуманной программы реформ в этот момент еще не было. Собственно, первым программным заявлением его можно считать те довольно неопределенного характера заключительные слова, которые были помещены в манифесте о мире. Они обратили на себя тогда общее внимание. Так как Парижский мирный трактат был заключен после несчастной войны и при обнаружившемся внутреннем расстройстве России, то можно было ожидать крупных уступок с нашей стороны враждебным нам европейским державам. В конце концов уступки эти не были так велики, как этого можно было опасаться. Нашей дипломатии удалось отстоять сравнительно почетные условия мира, пользуясь теми несогласиями и недоразумениями, которые возникли между Наполеоном III и Англией. Наполеон III, который затеял войну для того, чтобы ослабить могущество России, считал необходимым поставить этой кампании определенную практическую цель, и такою целью он ставил освобождение Польши или возвращение ее к полунезависимому конституционному устройству. Он опирался в этом на Венский конгресс и конституцию 1815 г. причем основательно думал, что если Польша будет восстановлена волею европейских держав, предписанною России, то это явится важным политическим прецедентом очевидного вмешательства европейских держав во внутренние дела и отношения Российской империи, чем, конечно, знаменовалось бы ее политическое ослабление.

Но английское правительство не было расположено к энергическому вмешательству в польский вопрос, и когда Наполеон это увидел, то он сильно умерил свой прежний воинственный пыл и довольно легко склонился к переговорам с Россией, начав даже закидывать соответствующие удочки там, где находились влиятельные русские дипломаты, – желая вызвать таким образом инициативу в открытии переговоров о мире с русской стороны. Князь А. М. Горчаков, тогда еще бывший посланником в Вене, очень удачно формулировал наше настроение весьма остроумной фразой, что Россия, будучи по необходимости нема, не будет, однако же, глухой, т. е. что хотя формально начинать мирные переговоры нам, как стороне, потерпевшей неудачу, неловко, но что мы отнюдь не будем от них уклоняться. Таким образом, переговоры нечувствительно начались, и, может быть, при тогдашнем настроении Наполеона, они бы повели к еще более благоприятным для нас результатам, если бы не вмешалась Австрия, которая и в этот момент, продолжая игнорировать услуги, оказанные ей Николаем в 1849 г., довольно крупно испортила наши международные шансы и значительно понизила успехи нашей дипломатии; но все-таки в конце концов Парижский конгресс, собравшийся в результате этих переговоров в начале 1856 г., кончился для нас относительно благополучно. Во всяком случае, из двух требований русской дипломатии – во-первых, чтобы не было назначено контрибуции, что считалось особенно унизительным для великой державы, даже независимо от тяжких финансовых, последствий для нас такой меры, и, во-вторых, чтобы не было умаления нашей территории, – первое было достигнуто, а устье Дуная, вопреки второму требованию, все-таки пришлось уступить Румынии .

Объявляя во всеобщее сведение об условиях заключенного мира, Александр в конце манифеста сказал, что эти уступки не важны в сравнении с тягостями войны и с выгодами мира и заключил манифест следующими знаменательными словами: «При помощи Небесного Промысла, всегда благодеющего России, да утверждается и совершенствуется ее внутреннее благоустройство; правда и милость да царствует в судах ее; да развивается повсюду и с новой силой стремление к просвещению и всякой полезной деятельности, и каждый под сенью законов, для всех равно справедливых, всем равно покровительствующих, да наслаждается в мире плодами трудов невинных...» .

Программа внутренних преобразований, подразумевавшаяся в этих словах, вполне соответствовала настроению русского общества и его стремлениям и надеждам, проснувшимся с переменой царствования.

Последние слова приведенной фразы довольно ясно намекали на грядущее уравнение в положении различных сословий и могли, разумеется, толковаться как намек на уничтожение или ограничение крепостного права. Эти слова вызвали, естественно, среди тогдашних крепостников большую тревогу. Поэтому граф Закревский, московский генерал-губернатор, один из врагов замышлявшихся преобразований, просил Александра, в бытность его в Москве, чтобы он успокоил дворянство относительно тех тревожных слухов, которые в то время распространялись. Александр согласился, но произнес при этом такую речь, которой никак не ожидали ни Закревский, ни другие окружавшие императора лица. Александр сказал, что он не думает отменить крепостное право тотчас, так сказать, одним почерком пера, но что при настоящем положении оставаться, очевидно, нельзя и что лучше отменить крепостное право сверху, чем ждать, пока оно начнет отменяться само собою снизу, и закончил указанием, что дворянство должно подумать о том, как бы исполнить эти слова .

Эта речь была так неожиданна для всех, что даже министр внутренних дел Ланской, когда ему передали о ней, сперва этому не поверил и уверился только тогда, когда ему сказал об этом сам Александр, прибавив, что он не только действительно произнес эту речь, но что о сказанном и не жалеет.

Все изложенные обстоятельства довольно хорошо выяснены в сочинениях военных историков: генерала М. И. Богдановича «Восточная война 1853–1856 гг.». СПб., 1877 (особенно тома II–IV) и генерала А М. Зайончковского «Восточная война 1853–1856 гг. в современной политической обстановке», т. I, в котором выяснено состояние русской армии к началу этой войны.

По-видимому, даже императрица Александра Федоровна. Срав. у Барсукова сведения, полученные от близких к царской фамилии сфер: «Жизнь и труды М. П. Погодина». Т. XIII. С. 392. Сведения эти я приводил в книге своей «Общественное движение при Александре II (1855–1881)». М„ 1909. С. 14.

Эти переговоры подробно изложены в книге Татищева «Император Александр II, его жизнь и царствование». СПб., 1903, т. I, стр. 174–206.

Текст этой речи см. в записках Я. А. Соловьева в «Русск. старине» за 1881 г., т. XXVII, стр. 228–229.