Хочу быть матушкой!  Быть матушкой - легко? «Семьи священников не должны искушать неокрепших в вере людей и давать им повод разочаровываться в церковной жизни».

Что же влечёт юные создания в семинарские храмы? Наивный романтизм или вечное женское пристрастие к мужчинам в форме? Очевидно, что не последнюю роль тут играют иллюзии. Многим роль жены священника видится как беззаботное почивание на лаврах в лучах софитов. Избранник, разумеется, будет служить на столичном приходе, а никак не на сто первом километре, в глухом селе, где печь — единственный источник тепла. О том, что священник — солдат: куда пошлют, туда и поедет — никто и не задумывается.

Если провести опрос среди заматеревших попадей: «Знали ли вы, на что идёте?» или «Пошли бы вы на это снова?» — интересно, много ли будет положительных ответов?..

Но внешние сложности — это лишь одна сторона медали. Мало кто из юных «хабээмок» понимает, что слова апостола Петра о «сокровенном сердца человеке в нетленной красоте кроткого и молчаливого духа» (1 Пет. 3, 4) станут краеугольным камнем всей жизни будущей матушки. А по-другому — никак. Матушка людям важна не игрушечная, не деланная, а настоящая. Она не проповедует о Спасителе, а воплощает Его проповедь в своей жизни, не учит истинам Евангелия, но своими поступками утверждает эти истины.

В описании добродетельной жены, сделанном Соломоном в Ветхом Завете, где всё видимое являлось сенью духовному, кратко изложено всё, что можно сказать на эту тему: Добрую жену кто найдёт — цена её выше жемчуга. Сердце мужа её надеется на неё, и не остаётся без вознаграждения. Она платит ему добром, а не злом во все дни жизни своей... Вздумает пробрести себе сад и приобретает его; руками своими сажает виноградник. Понимая, что работа её прибыльна, ночью не гасит своего светильника. Встаёт раньше всех и кормит домашних своих. Длань свою открывает бедному, и руки свои простирает к нищему. Не боится зимы для дома своего, потому что у всех домашних её есть тёплая одежда. Она настелила богатых ковров. Мужа её легко отличить по чистой, хорошей одежде. Прочна и великолепна одежда её самой; с улыбкой встречает она наступающий день. Уста свои открывает с мудростью, и кротко наставление на языке её. Внимательно смотрит за ходом дел в доме своём и хлеба не ест в праздности. Встают дети её и ласкаются к ней, встаёт муж её и хвалит её. Много есть добрых женщин, но ты превзошла всех их. Обманчиво пригожество, ничтожна красота, а жена, боящаяся Господа, достойна похвалы. Дайте ей от плодов рук её и дела да прославят её (Притч. 31, 10-31).

Священник постоянно находится на передовой, и стоит чуть зазеваться, как вражеская пуля сделает своё дело. Матушка в основном живёт в землянке, и никому невдомёк, что и у неё на зубах скрипит окопная пыль, её жизнь и жизнь её детей также под снайперским прицелом врага. Но если она самоотверженно создаёт в доме атмосферу уюта и покоя, то можно сказать, что у её бойца за спиной надёжный тыл.

Одна пожилая монахиня Покровского монастыря как-то сказала: «Я что? Сама себе голова, только за себя и отвечу перед Богом, а у матушки крест во сто крат тяжелее моего. На её совести души всех тех людей, которых не смог утешить её батюшка из-за их семейных нестроений». Матушка — как камертон: какой тон с утра задаст батюшке, так день и пройдёт. Порой достаточно одного недовольного выражения лица, чтобы испортить на весь день настроение мужу. Тем более, как известно, жить с женой сварливой несчастнее, чем в пустыне или на кровле (Притч. 21, 19; 25, 24). А священнику, как никому, необходимо благостное состояние духа, чтобы щедро дарить радость о Господе всем приходящим к Нему.

Как часто, приходя в Церковь, люди думают, что батюшка и его семья — это особая раса, «сверхчеловеки», они не могут, не имеют права иметь человеческие слабости и грехи. И поэтому буквально всё — одежда, причёска, походка, каждое слово — постоянно подвергаются пристальному, не всегда доброжелательному, анализу. И если звёзд телеэкрана слава греет, то матушка мечтает пройти по улице спокойно и не слышать перешёптываний за своей спиной.

Как правило, семья священника видит своего главу реже, чем его паства. Матушке хочется опоры, помощи, а она — последняя в очереди за ней. И как тут необходимы и тёплое слово, и нежность со стороны батюшки, чтобы наполнить смыслом её труд, дать почувствовать, что она нужна и любима. Не обойтись и без видимых знаков внимания: охапка роз, трогательный подарок, поход в кино — этому будет рада любая женщина. Не надо забывать, что матушка — тоже «сосуд немощнейший», а не бесплотное существо. Взаимное доверие должно стать прочным фундаментом брака, ведь к священнику за помощью приходят не только девяностолетние старушки, а и молодые, красивые женщины. И сказанное ласковое слово в поддержку такой духовной дочери на фоне вчерашней ссоры со своей матушкой может стать бомбой в арсенале врага.

В заботах о спасении прихожан у батюшки почти не хватает душевных сил на своих детей. А жизнь идёт, и стрелки часов неумолимо совершают свой круг. Часто можно услышать жалобы на священнических сыночков, которые с детства в алтаре, а не имеют элементарных навыков духовной жизни. И это тоже боль матушки... Впрочем, как и любой матери, в одиночку воспитывающей своих чад. Поэтому мудр тот пастырь, который вовремя тушит пожар не только у соседей, но и на своём личном участке.

И последний, самый животрепещущий вопрос, который интересует наших невест: возможна ли между батюшкой и матушкой влюблённость, обычная человеческая любовь? Или это всего лишь сотрудничество с общими целями и интересами?

В семье священника «работают» те же законы, что и в любой другой семье. Любовь всегда, во всех её проявлениях, становится живительной силой брака. Год за годом она вдыхает новую жизнь в ежедневность и обыденность отношений мужа и жены. И когда наступают минуты отчаяния в поисках взаимопонимания — там, где, кажется, уже ничто не в силах воскресить чувства из руин, влечение друг ко другу играет роль спасательного круга.

Так неужели крест матушки состоит из одних только трудностей и безрадостных будней? Неужели у девушки, мечтающей стать спутницей жизни семинариста, нет шансов на счастье? Хочется верить и надеяться, что, являясь соучастницей великих трудов священника, она также станет соучастницей и его великих наград. Выходя из алтаря, он спускается с Неба, и полученная благодать обильно изливается и на его сонаследницу вечной жизни (1 Пет. 1; 3, 7). И если она займёт своё место помощницы, а не первой скрипки, то увидит «благоденствие Иерусалима» (Пс. 127, 5) и в сей жизни, и в будущей.

Пошёл второй десяток лет нашей с батюшкой совместной жизни. Никогда и представить себе не могла, что Господь вручит мне этот крест и скажет: «Иди и неси!» Всю свою сознательную жизнь до брака я провела в богемной атмосфере, где все силы тратились на созидание только собственного «я». Жизнь матушки учит меня раздавать себя всю, без остатка, своим близким. С улыбкой вспоминаю, как мой муж, а тогда ещё жених, боялся на мне жениться. «Ты в село за мной не поедешь и детей мне рожать не станешь!» — повторял он мне, да я и не спешила его переубеждать, так как полностью была с ним согласна. Но Божий Промысл всё определил иначе — служит мой батюшка в селе, и детей у нас — восемь. Слава Богу! Были и бури, и штормы, но солнечных дней вспоминается всегда больше. Мы не устаём объясняться друг другу в любви, и я каждый день чувствую, что я «кость от костей его, и плоть от плоти его...»

В сегодняшней Церкви можно встретить явления, которые вряд ли были возможны (или были вообще невозможны) в ее дореволюционном, традиционном бытии. Временные храмы в приспособленных помещениях, отцы настоятели чуть больше двадцати лет от роду, бывшие преподаватели научного коммунизма на дежурстве у подсвечников… Все это не всегда негативные, но, скажем так, «побочные» эффекты стремительного возрождения Православия. К ним можно отнести, наверное, и случаи, когда женой священника - «матушкой» - становится девушка, совсем недавно или еще некрепко живущая в вере. Что из этого следует и «как это бывает в реальности» - возможно, на это стоит обратить внимание.

Эта странная «батюшкина жена»…

Совсем нецерковных матушек среди лично моих знакомых нет. И вероятно, в этом уже есть что-то хорошее. Кто-то больше, кто-то меньше смог «врасти» в православный уклад, но все стремятся в храм и - к Богу. И преодолевают при этом трудности: как «специфические», связанные со своей «ролью», так и те, с которыми сталкивается в процессе узнавания своей веры почти каждая личность. Впрочем, если быть честной, писать эту статью я могла бы не только о «личностях», но и от первого лица… Если бы меня, светского, целыми днями пропадающего на работе журналиста-телевизионщика, когда-то «предупредили», что мне предстоит «выйти замуж за батюшку», то я, наверное, даже гипотетически отказалась бы себе это представить. Но так и сложилось на самом деле. И это обрушило на меня огромное количество вопросов - к жизни, к Богу и к самой себе. На которые я пыталась и до сих пор пытаюсь найти ответы прежде всего в практической жизни - приходя порой к не совсем ожидаемым результатам.

За недавний, короткий промежуток времени мне несколько раз доводилось встречать в периодических изданиях статьи с названиями типа «Профессия - матушка». Пишут о «матушкином служении», о «матушкином кресте». Вообще, интерес к этой теме почему-то достаточно высок, притом, что сами по себе священнические жены являются категорией немногочисленной. Похоже, что по мнению редакторов и авторов этих статей - это некий особый «контингент», с которого стоит срисовывать те или иные жизненные стереотипы женской половине «обыкновенных» прихожан. Поэтому, наверное, в среде «православной общественности» время от времени можно наблюдать дискуссии о весьма странных вещах: как должна выглядеть и одеваться матушка, может ли она отдавать детей в детский сад и т. п. Примеры, которые приводятся в качестве жизненных иллюстраций всего этого, можно довольно отчетливо разделить на две категории. В первой рисуется некий адаптированный к Православию образ «первой леди» - эрудированной и в меру амбициозной, курирующей благотворительные мероприятия и создающей «выгодный» облик мужа. Вторая останавливается на тихом домашнем варианте: клирос, шестеро детей, ежедневные борщи и незаметное женское счастье. Эти две мало совместимые тенденции существуют и в общественном мнении, с четким подтекстом: соответствовать (тому или другому) для жены священника не просто пожелание, а некий долг. В этом и заключается внешняя сторона ее «особого служения».

И все это свалилось на меня… Еще до каких-либо «столкновений» с окружающими, просто в попытке ответить на вопрос - «кто я есть» теперь. И попытки эти почти сразу привели к неутешительным выводам: я не только не соответствую «установленным образцам», но и вовсе «из другой оперы» человек. И не только потому, что прежний образ жизни не воспитал во мне привычки к постоянным обязанностям (а любое «служение» есть что-то именно постоянное). Но и потому, что совсем еще не способна к решению каких-либо «усложненных задач», связанных с верой и Церковью. А жить в священнической семье, как подсказывал мне разум, не проще, а сложнее, чем занимаясь чем-либо «мирским».

Помню, как в первые дни после рукоположения мужа выходила из дома с сияющей улыбкой и в непременном белом платке. Казалось, именно так должно быть - и теперь будет всегда. Дней через пять поняла: надолго меня не хватит. И платка, и улыбки, и внутренней сосредоточенности на главном, ощущавшейся в тот момент. И вот это «меня не хватит» - пусть проявившееся в мелких пока деталях - воспринималось как очень тревожный сигнал. А еще не покидало осознание того, что я, фактически «не зная броду», решаю в своей жизни очень серьезные вопросы. И остается только уповать, что здесь окажется «не слишком глубоко».

Матушки сегодня встречаются самые разные. Тех, для кого церковная жизнь является чем-то «наследственным», привитым с пеленок, среди них, думаю, все-таки меньшинство. Многие, правда, успели пройти хорошую «школу послушания» в регентских классах и всевозможных сестричествах. Случаи, когда «вторая половина» будущего клирика появляется откуда-то совсем «со стороны» - из незнакомых с церковной средой, «начинающих» прихожанок, встречаются, пожалуй, довольно редко, но и они далеко не единичны. Стать матушкой, едва перешагнув порог храма, на мой взгляд, неестественно, но не драматично. Главное - внутренне, для Церкви в ее духовном, а не земном измерении этим человеком «со стороны» не остаться.

Может быть, это странно, но мне в жизни очень помогает то, что этот путь я для себя не выбирала и не хотела. С человеком, который стал моим мужем, нас связывало душевное тепло - и никаких намеков и планов на совместную жизнь. Впрочем, и не до того мне было: к тому времени я успела окончательно запутаться в своих жизненных стремлениях, людях, работах, городах… В какой-то момент поняла, что «стоять у камня», где направо пойдешь - «коня потеряешь», а прямо - пожалуй, и голову, больше нет сил. И остается только действительно «взмолиться» Богу. Пусть закончится эта мучительная неопределенность, пусть будет какой-нибудь знак - событие, письмо, да хоть кирпич на голову, но только сегодня, сейчас… Наверное, это было неадекватно и дерзко, но спустя несколько дней, в неожиданных обстоятельствах, от «неожиданного» человека я услышала спокойную, полуутвердительную фразу: «Поедешь со мной?». И поняла, что в моей жизни сейчас действует Господь, что это и есть ответ на то, о чем я просила - каким бы «выходящим за рамки» он ни казался. С тех пор меня посещали, наверное, все возможные внутренние проблемы, кроме одной - ощущения, что я живу «не свою» жизнь. А значит, и все трудности - преодолимые с Божией помощью испытания, а не следствия нелепого и неправильного жизненного выбора.

А еще мне очень помогла книга «Под кровом Всевышнего», именуемая в народе «пособием для матушек», но являющая на деле гораздо большую глубину. Книга очень откровенных и детальных воспоминаний о длинном пути священнической семьи, давшей начало целому православному роду. Вряд ли что-то из нее можно использовать в качестве советов и указаний. Но остается очень важное и нужное понимание - того, что жизнь священника и его близких может быть далекой от «идеальных» представлений, сложной, исполненной неприятных, даже конфликтных моментов и годами не решающихся проблем. Но и это может быть жизнь с Богом - хотя кажется, только и хватает сил на то, чтобы отдышаться и взглянуть на Него.

Но сперва предстоит пересмотреть свое понимание очень многих жизненных вещей. А если сделать это не удается - делать хотя бы маленькие «шажки», стараясь обращаться к Богу в решении самых простых и насущных задач. Эти попытки не принесли мне особого успеха, но, капля за каплей, привели к неожиданным выводам. О том, что быть матушкой - это не «особое служение» вовсе, не «профессия» и даже, наверное, не крест. Это просто обыкновенная жизнь, которую мы по мере сил стараемся сделать христианской. И суть, и роль - та же, что и у любой женщины в православной семье. Да и духовный путь - практически ничем не отличается.

Кто-то, может быть, возразит: по матушке судят и о батюшке, она во многом формирует «образ» прихода. Возможно, кому-то свойственно искать в наблюдении за батюшкиной семьей подтверждения отрицательных или положительных своих впечатлений. Но «лицо» священника - это все-таки сам священник. Только его служение и проповедь способны сформировать церковную общину, придать богослужению и отношениям между людьми ту или иную тональность. А матушка лишь участвует в тех или иных приходских делах. В том случае, если это полезно. Конечно, в маленьком сельском храме ей приходится быть «и швецом, и жнецом». Но если говорить в целом, душой и стержнем прихода могут быть совершенно «мирские» люди. Это уж где как сложится.

Нередко приходится слышать: жизнь матушки - бесконечное ожидание мужа. В общем-то, это так. Но разве не так же ждут главу семьи жены военных, дальнобойщиков, журналистов, моряков?.. И не подобным ли образом отдают все свое время людям мужчины-врачи и мужчины-учителя? Все это к тому, что в этом ожидании вряд ли есть какой-то особый «подвиг», требующий специальной подготовки и «специального» уважения. То же касается и «ограничений во всем». Есть вещи, о которых супруге священника остается только забыть, но все эти «нельзя» и «нежелательно», если посмотреть чуть строже, относятся и ко всем христианам. Так что и здесь никаких особенных «отличий» нет.

Возможно, что-то в моих представлениях не соответствует ожиданиям окружающих… Во всяком случае, «матушкой» меня почти никогда не зовут. В основном по имени, иногда, в третьем лице, «батюшкиной женой». Впрочем, я не обижаюсь. Ведь так оно, по сути, и есть.

Но все это, по большому счету, лишь скольжение по поверхности, не затрагивающее по-настоящему серьезных вещей - собственно духовной жизни... Говорят, что враг кидает против священника в десятки раз большие силы, чем на людей, не касающихся Престола. И очень часто, не имея возможности «непосредственно» подобраться к его душе, действует через близких. А значит, необходима особенная трезвость - та, отсутствие которой у новоначального христианина приводит порой к печальным «перегибам» и «переломам». Пожалуй, для неопытной «матушки» это и есть самая большая опасность. Во всяком случае, меня ничто так не пугает, как ощущение, что куда-то стремительно «съезжают с рельсов» душа и ум. И как их остановить - непонятно. Точнее, понятно, но опытно не знакомо. Что же касается «духовной борьбы» в жизни священника, об этом и вовсе судить не берусь. Конечно же, она есть, но протекает так глубоко в сердце, что видит ее только Господь и, может быть, принимающий исповедь духовник.

Нужно затронуть, наверное, и еще один момент... Об этом почти не говорят вслух, но было бы, наверное, неправильно совсем его замалчивать. Есть батюшки, у которых матушек «нет». Точнее, они существуют, но находятся где-то «за горизонтом». Встречается подобное крайне редко, но даже один такой случай - большая беда. Поскольку священнику это нередко грозит одиночеством на всю оставшуюся жизнь, а иногда, при «развитии ситуации», и запретом в служении. Наверное, это могло бы стать самым серьезным поворотом в разговоре о матушках «со стороны» - всем существом своим привыкшим к «светским» образцам поведения. Если бы не одна деталь. Во всех известных мне случаях подобное случалось как раз с людьми из верующих семей, вполне осознававшими, что их ждет. И потому, наверное, не в «стаже» посещения богослужений, и даже не в привычке к православному укладу дело. Я не знаю, отчего распадаются такие семьи. Наверное, от того же, отчего и все остальные, но с более разрушительными и трагическими последствиями.

Так трудно ли - вообще, в целом - в роли матушки человеку, не так давно пришедшему в храм? Думаю, все-таки, что не намного труднее, чем нашедшим дорогу к Богу достаточно давно. По-разному бывает... Наше время, оно вообще такое - «по-разному» - сжатое и непредсказуемое. Возможно, в этой теме вообще не стоит делать каких-либо определенных выводов. Точнее, они становятся более-менее явными лишь тогда, когда супруги приближаются к тому, что называется «единство духа». Но до этого еще нужно дожить, «допрыгнуть», дорасти...

Елена Сапаева

Ошибка сапера

Тема «батюшкиных жен» на самом деле очень актуальна. Вопрос о том, «какой она должна быть»,- из разряда тех, которые ставит перед нами непростая церковная современность. Он закономерен: сегодня не у всех есть ясное представление и о том, каким, собственно говоря, должен быть сам батюшка.

У меня как у священника, церковного журналиста и просто человека, со вниманием относящегося к тем процессам, которые происходят в Церкви, есть свой взгляд на проблему священнических жен, немного отличный от представленного в предыдущей статье. Впрочем, это и вправду лишь взгляд на проблему, а не на способы ее решения.

На протяжении примерно пяти лет мне пришлось исполнять обязанности духовника Саратовской семинарии. И, естественно, непосредственно наблюдать за тем, как создаются, растут, а порой, к сожалению, разрушаются семьи или будущих, или уже рукоположенных клириков. Насколько это было возможно для меня, я старался предостерегать семинаристов от поспешных, необдуманных шагов, употребляя для этого даже известное сравнение с сапером: будущий священник в выборе супруги, как и сапер в своей работе, ошибиться может лишь однажды. Но если для сапера с этой ошибкой все заканчивается, то священник будет нести ответственность за неправильный выбор на собственных плечах, что называется, до гробовой доски. Возможности «что-то изменить в личной жизни» у него уже не будет. Подобные предостережения (я это знаю) слышали ребята и от других преподавателей, облеченных саном. И все же результаты были таковы, что если бы не чрезмерная насыщенность программы, то впору было бы ходатайствовать о введении семинара с названием вроде «Как правильно выбрать невесту».

Проблема христианского брака (да и вообще брака как такового) в наши дни сложна сама по себе. Мало кто понимает - к тому же не умом, а сердцем - необходимость в браке терпения и мужества в преодолении тех трудностей, внешних и внутренних, с которыми он сопряжен. Мало кто понимает брак как возрастание в единстве и любви. И так же мало кто понимает, что сначала молодому человеку и девушке надо как следует узнать друг друга, а потом уже идти в ЗАГС и под венец. И тем более что семейная жизнь не то, чему надо учиться лишь в процессе, а то, к чему обязательно нужно готовиться.

Наверное, именно с этих самых «пониманий» следует начинать и будущему пастырю. И - будущей матушке. Ведь и вправду есть девушки, которые только так себя и воспринимают - как будущую матушку, и никак иначе. Что называется, и цель неверно выбранная, и прицел сбит… Разве можно руководствоваться такими желаниями в выборе спутника на много десятилетий вперед? Во-первых, тут налицо гордость, мнение о себе: «Мне просто муж не подходит, должен обязательно священником стать» (а отсюда логическое продолжение: батюшке особое уважение по сану полагается, и матушке - по семейному положению). Во-вторых, с самого начала такая невеста думает не о Промысле Божием своей жизни, не о любви как таковой, а о том, как выбрать из ряда предстоящих ее взору семинаристов «подходящего». И чаще всего брак, получающийся в итоге, оказывается чем-то искусственным, «ненастоящим», а если ситуация и выправляется, то лишь с помощью Божией. Бывают положительные исключения, но разговор - о правилах.

Нередко случается наоборот. Сам семи

нарист, заканчивающий духовную школу, переживает: как быть дальше? Пора ведь и рукополагаться, а для этого сперва нужно… жениться. И начинается лихорадочный поиск, и тоже ничем добрым это, как правило, не завершается.

Как это бывает в жизни? Встретил человека, узнал, полюбил, и привело это к желанию никогда не разлучаться. Так рождается семья. Почему у священника должно быть иначе? Не потому, что любишь, а потому, что «надо»? Не должно, конечно…

Но я больше хотел сказать все-таки о матушках. Автор предыдущего текста говорит о том, что «совсем нецерковных матушек среди» ее «знакомых нет». И слава Богу, потому что вообще их немало. Только вот некоторые воцерковляются впоследствии, а некоторые так и остаются «приложением к супругу». Хотя и не бесплатным. И очень тягостным как для него в его служении, так зачастую и для прихожан того храма, где это служение совершается.

Да, есть случаи, когда сан принимает человек, уже проживший в браке немало лет и на своем пути значительно опередивший и жену, и детей. Церковные правила предписывают, правда, мужу и отцу не прежде вступать в клир, чем домашних удастся обратить ко Христу, но в реальности, при недостатке в кандидатах священства, случается и по-другому. И приходится такому пастырю очень непросто. Долг священника слишком часто вступает в противоречие с долгом главы семьи, потому что долг служения требует одного, а жена и дети хотят совсем другого. И что же? - Либо служением пренебрегать, либо смотреть со слезами на то, как отношения в семье накаляются или, наоборот, вступают в полосу взаимного охлаждения и отчуждения. Либо молиться о том, чтобы Господь Сам все устроил так, как Он один может, изменив и просветив Своим светом сердца тех, кто от Него еще далек.

Но если человек в своем выборе свободен, то зачем возлагать на собственную главу вместе с брачным венцом венец терновый? Иными словами - жениться на девушке совсем нецерковной или малоцерковной и маловерующей, которая, очень даже возможно, скажет в какой-то момент: «Знаешь что? Или я, или… Выбирай сам!». И как тогда выбирать? А ведь немало таких трагедий случается, и - выбирают батюшки. Один одно, а другой… другое. Реальность опять-таки такова.

А почему все так? Потому, что и вправду есть такая «профессия - матушка», и «матушкино служение» есть, и «матушкин крест» тоже. Можно немного громкое заявление сделать, но точное: хорошая матушка - 50% благополучного служения батюшки.

Нет дела на земле важней, чем служение Церкви, спасению людей, той цели, ради которой пришел на землю Господь. А значит, нет ничего по степени важности сравнимого со служением пастырским. И «профессия» матушки, ее «крест» и ее «служение» - быть помощницей своего супруга, готовой в числе прочего отказаться от собственной карьеры, переехать из города в село или в другой город, видеть своего мужа иногда лишь поздно вечером, усталого, измученного. И при этом не «царствовать» на том приходе, где он служит, а обеспечивать ему «тыл». Чтобы супруг знал, что дом всегда будет содержаться в порядке, что дети воспитываются в том духе, в котором и должны воспитываться дети пастыря, что его, утешающего людей в их скорбях и помогающего им в их нуждах, тоже есть кому утешить - просто, по-человечески, потому что и он в этом нуждается, как и любой другой человек.

– Мне всегда хотелось жить с Богом, быть ближе к Церкви. А то, что стала матушкой – это награда от Бога. Даже думаю иногда, за что мне такое счастье?! – рассказывает матушка Валентина. – И не мечтала, что так может получиться. Хотела, чтобы муж был человеком хорошим и музыкантом, и чтобы верующим, конечно. А сложилось так, что всё вместе объединилось.

«Как мы с тобой уживемся – мы же не знаем друг друга?!»

Матушка Валентина Давидовская – из семьи верующей, церковной и очень музыкальной. Даже при советской власти традиции православного брака передавались в их роду из поколения в поколение, все были венчанные и старались жить по законам Божеским. Родители и сами в храм ходили, и детей приучили к жизни с Богом. А еще привили любовь к музыке и в частности к пению дуэтом – очень нравилось Валентине, как пели вместе ее родители.

Семья жила в старинном городе Полонное Хмельницкой области, где населения – чуть больше 20 тысяч человек. И своего будущего мужа девочка Валя увидела в 11-летнем возрасте на свадьбе у родственников – он был сыном местного священника, 16-летним юношей, студентом музыкального училища. Батюшка этот когда-то венчал ее родителей.

А через девять лет Агафангел Давидовский позвал Валентину замуж.

– Мы никогда не были с ним наедине, только при родителях где-то в гостях разговаривали. Даже в кино вдвоем не ходили.

Конечно, нас тянуло друг к другу, мы чувствовали много общего, но одно дело – просто поговорить, а другое – жить вместе всю жизнь.

19-летняя Валентина была тогда студенткой Хмельницкого музучилища, отличницей и активисткой. Учеба и постижение профессии занимали почти всё время девушки, и о замужестве в ближайшее время одна не думала. Поэтому не смогла ответить на предложение ни «да», ни «нет».

«Как мы с тобой уживемся – мы же не знаем друг друга?!» – аргументировала девушка свою нерешительность. «Я люблю музыку и путешествовать», – рассказал о себе будущий священник. «Я тоже люблю музыку, только мне нравится дома сидеть», – сказала в ответ его будущая жена.

– И это всё, что мы знали друг о друге, – говорит матушка Валентина.

Но оказалось, что до венчания оставалось чуть больше месяца. А еще через месяц с небольшим состоялась священническая хиротония отца Агафангела.

«Вы комсомолка? Как вы могли выйти замуж за него?!»

– Сложно ли было войти в семью священника и приспособиться к статусу матушки?

– Нет, не сложно и не тяжело. И я не почувствовала какой-то особой разницы. Они, конечно, больше ходили в церковь и больше знали, но и мои родители были люди церковные – мы жили одним и тем же. И я понимала, что буду под пристальным оком – в то время священник даже в кино не ходил. Если пошел – это уже что-то. И в брюках матушки не ходили – более скромно должны были себя вести. Но я и была скромная – в кино, конечно, ходила, а брюки и так не носила, косметикой не пользовалась и не одевалась как-то особенно. Поэтому роль матушки не требовала от меня отказа от чего-либо, каких-то жертв.

Сложности оказались в другом. В музучилище не обрадовались новому, религиозному статусу одной из лучших студенток. С должностей старосты и комсорга девушку тихонечко «сняли», но учиться помешать не смогли. В учебном заведении советских времен боялись громкой огласки вопиющего факта, что их студентка стала женой священника. Один преподаватель как-то предупредил Валентину: «Приходили, интересовались тобой. Так что, когда будут спрашивать, знай, что тебе отвечать».

Училище удалось закончить, но получить работу по специальности матушка Валентина не смогла. На последнем курсе родилась дочка Кристина, и в распределении выпускнице отказали под предлогом, что у нее ребенок до года. Правда, вопрос трудоустройства молодой матушки курировал уполномоченный по делам религии.

– Я думала, что у нас свобода совести, и они не имеют права запретить мне работать, – рассказывает матушка Валентина. – Пошла в райком партии и говорю, что меня на работу не берут. А они мне: «Вы комсомолка? Как вы могли выйти замуж за него?!» Говорю, что по любви. На что партийные работники категорично заявили: «В свое время люди жертвовали и любовью!» А тогда было такое правило, что дети священника могли работать в музыкальной школе, а его жена – нет.

Матушка проявила настойчивость и написала в Москву, в Совет по делам религии при Совете министров СССР – мол, притесняют и не дают работать. Говорит, попалась ей книжка «Религия и закон», где прочитала, что люди восстанавливают свои права.

Письмо молодой жены священника не оставили без внимания, из области в Полонное приехал уполномоченный, вызвал в горсовет и сказал:

«Эти товарищи, конечно, не правы. Крупская тоже за Лениным в ссылку поехала». – «Так мне работать можно?» – поинтересовалась дипломированный специалист. «Да-да, конечно, можно. Но мест нет».

– На этом всё и закончилось – работать мне не дали. Я уже в детях своих реализовывалась, – говорит матушка Валентина Давидовская.

«Быть матушкой – естественная ткань моей жизни»

– Какие качества нужны женщине, чтобы стать хорошей матушкой?

– В первую очередь вера, конечно. Скромность, милосердие, способность уступить и не искать своего «я», уметь всё покрывать и сгладить. Нужно находить для людей добрые слова, не стремиться главенствовать и управлять.

Когда говорят, что муж – голова, а жена – шея, это неправильно.

Когда-то, еще в дореволюционной книге, я читала, какие качества должна иметь матушка. И там говорилось, что муж – голова, а жена – тело. Потому что голова думает о том, чтобы телу было тепло, не голодно и не холодно. А тело должно отвечать за то, чтобы всё это сберечь. Я никогда не хотела быть главной в нашей семье.

И на приходе никогда не стремилась быть организатором. Это я батюшке отдаю – в его руки. И всегда стараюсь ему помогать – подставлять плечо. Сама на приходе с детьми занимаюсь в воскресной школе, в хоре пою – всё это мне очень по душе. Все обязанности у нас распределяются. Елку новогоднюю мы с батюшкой всегда вдвоем убираем. Могу подсказать, посоветовать, сказать, как бы мне хотелось. Но так, что только по-моему будет – такого у нас нет.

– Что делать матушке, если у батюшки нет ни сил, ни времени на семью?

– Кротость и смирение – это дорога к Церкви. Когда батюшка приходит уставший, что же я ему буду говорить о детях и других делах?! Я это всегда брала на себя. Но мне это нравится, и совсем не в тягость. Не могу сказать, что я когда-то страдала от того, что у батюшки мало времени на семью. Да, мало – он же священник. Конечно, может, и хотелось бы больше, но я не считаю, что это основание для того, чтобы создавать дополнительные сложности.

Мы никогда не делили семейные обязанности на женские и мужские – стараемся друг другу помогать, и всё как-то органично получается. А если правильно воспитываешь детей, то они станут наградой за твое терпение и смирение, за то, что про себя забываешь.

Старшей дочке было восемь лет, когда она пошла в первый класс музыкальной школы, сыну – четыре года, и младшей дочке – месяц. Я сажала в коляску одного ребенка сверху, другого – снизу, дочку за руку, и так возила их всех на одни занятия, на другие. Конечно, тяжело немножко было, потому что спешишь, и сама, сама… А потом потихонечку наладилось, а там и дети подросли. Третий ребенок у нас, можно сказать, вырос в музыкальной школе – я ее там и кормила, пока старшую ждала.

А батюшка всё время на службе. Он даже первого сентября не смог прийти, когда дочка в первый класс шла. Но я не делала из этого какой-то проблемы. Всё же понятно, поэтому справлялась как-то сама.

– Что можно посоветовать девушкам, которые собираются стать женами священников?

– Нужно любить человека, который станет тебе мужем. Это ко всем женщинам относится. Тогда сможешь понять, почему многое происходит. И уже не страшно будет выносить, что тебе не могут помочь или быть рядом. И не станет камнем преткновения, что многое самой приходится делать. А когда любишь, то всё покрываешь, всё переносишь – как апостол Павел говорит. Если исполнять всё, что он сказал о любви, то многое становится понятным и не будет проблемой.

Такая любовь ведь существует на земле и часто. Для меня его слова очень понятны. И если бы люди больше задумывались над этим, отношения были бы лучше.

Хотя сейчас вообще изменился смысл любви. Даже лет 30 назад люди были менее эгоистичными.

Замуж выходили раз и навсегда, а венчались тогда редко и по вере. И даже если плохо жили, ругались, женщины говорили: «Как же я разведусь – я же венчанная?!»

Женщины должны понимать, и матушки в семьях священников тоже, что не они во главе семьи. Да, жену муж должен уважать, но и ей нужно уметь уступать. Если один другому уступает, то никогда не будет каких-то серьезных конфликтов, и всегда муж с женой найдут общий язык между собой. А когда каждый хочет доказать свое, то тогда, конечно, может найти коса на камень.

И часто матушке надо уметь потрудиться, потому что обязанностей у жены священника всегда много.

Матушка ли?

В нашей «сюсипусьной» лубочно-православной традиции, где священника называют батюшкой (уменьшительное от отец), жену батюшки, соответственно, называют матушкой. Такая себе бездумная народная линейная экстраполяция. Представьте себе батюшку, года так в 22, и «матушку», лет 18, которых так называют люди на приходе, которые старше их в 2-3, а то и 4 раза. Но сейчас не о том. Если священники хоть как-то выполняют функции пастырства, то их жены, максимум, руководят хором, а если слуха нет, могут быть псаломщицами, или вообще никаким боком не относиться к храму, «спасаясь чадородием», и безраздельно занимаясь детьми и мужем. Т.е., ни в каком случае к ней слово «матушка» неприменимо.

Более-менее оправдано матушками называют духовно наиболее совершенных сестёр в женских монастырях, которые могут выступать наставницами для менее опытных сестёр и даже мирских прихожан монастырского храма. И то, по моему скромному мнению, самим сёстрам не полезно особым обращением подчеркивать свой продвинутый духовный статус, даже игуменье. Это может тихо превозносить, когда в советах будет все меньше сигналов от Бога и всё больше человеческих рациональных, а то и страстных соображений. Как советы некоторых «матушек» не покупать товары, на которых написано medium (средняя качественная характеристика некоторых дифференцированных товаров), считать всех принявших ИНН как принявших знак Сатаны (хотя эти же люди больше всех жертвуют на монастырь) или голосовать за Януковича, поскольку он ездил на Афон за благословением.

И если нецелесообразно так обращаться к монахиням, то, тем более не стоит это делать в отношении жены священника. И не важно, 18 ей лет, или 72. Особенно, если помнить призыв Павла не увлекаться титулом «отец» в отношении наставников в общинах. Т.е., само обращение к священникам «батюшка» или «отец» уже противоречит традиции апостольского христианства. А матушка – непотребство в квадрате, ибо жёны никаким боком к пастырству на православных приходах не относятся. Клирики-женщины встречаются только у протестантов и неопротестантов.

Как становятся «матушками»

Самая прямая дорога в матушки – из иконописных и регентских школ, соседствующих с духовными семинариями и академиями. Походы в храм, в котором молятся, поют и читают семинаристы с академистами, тоже способствуют вступлению в брак с будущим священником. Для некоторых девиц – это самоцель.

Но не только это толкает девушек в брак без любви. Жесткая привязка в родительском воспитании девушки к замужеству, и объективная или субъективная (по мнительности) низкая самооценка своей внешности и сексуальности, также может толкать девушку в брак за просто хорошего парня. Я думал, что боязнь не выйти замуж в европейской стране в 21 веке должна сходить на нет. Но в православной среде она явно культивируется, что дает дополнительные козыри в руки семинаристов при выборе няньки своих детей, бесплатной прислуги и инструмента погашения похоти. Цинично, но этот нюанс при выборе матушки может иметь место.

Мне скажут, что я сгущаю краски, и что много есть священнических браков по любви, и вполне счастливых. Знаю и это, но сегодня взялся писать о проблемах, ибо счастливому браку нужно радоваться, а несчастный – не допускать. Потому и хочу из собственных наблюдений сделать выводы, что не все девчонки из регентских и иконописных школ на практике знают, что такое несчастный брак без любви в статусе матушки. Не все из них представляют, что значит быть матушкой, если достаток окажется радикально ниже ожиданий, а при заключении брака не было чувств.

А так бывает нередко. И связано это с тем, что вопреки наставлениям апостола Павла, в диаконы и пресвитеры поставляют не добрых проверенных временем семьянинов, а часто, только женившихся молодых людей (хотя даже Правилами православной церкви запрещается рукополагать в пресвитеры раньше 30 лет). Случаи распада браков приходских священников мне известны. И священнику остается, либо вынужденный целибат, к которому он явно не готов, или оставление служения. А ведь если бы брали на пресвитеров только устоявшихся семейных мужчин, то и проблема вообще бы не стояла.

Причин распадов или ситуаций, когда под одной крышей, смиряясь скрепя зубами обстоятельствам и общим детям, живут чужие друг другу люди, много. И, в основном, они рождены системой и славянской кривой традицией «стерпится-слюбится».

Почему так? В православной традиции славяно-азиатского «разлива» считается, что жениться и выходить замуж можно, а иногда и нужно, без любви друг к дружке. Услужливо подсовывается народная статистика, что такие браки по расчету, иногда с подачи и по благословению родителей, более долговечны. Не буду сильно спорить. В обществах, где брошенная женщина второсортна и ущербна, она будет терпеть то, что в условиях реального равноправия и свободы самореализации она терпеть не стала бы. То, что брак был сохранен до смерти, не могло быть свидетельством его качества. Измены – были, жестокое обращение и равнодушие – тоже. А формально, да, дети были, и совместные выходы для внешних, тоже. Но то, что такой брак был загубленной жизнью для женщины и несчастьем для мужчины, статистика умалчивает. Главное – внешняя картинка и отсутствие развода.

И вот, эту статистику, взрослые православные дяди и тёти подсовывают пришедшей в храм молодёжи под видом древней благочестивой традиции. А молодёжь с широко открытыми глазами и ушами всё впитывает, и маргинализируется, считая, что чем древнее, тем качественнее. А самые активные идут, кто в семинарию, кто в регентское, и на волне не схлынувшего религиозного ригоризма принимают бездарные и судьбоносные для себя решения в плане создания семьи.

Если бы всех рукополагали только после 30 лет, то минимум половина отказались бы от рукоположения вообще, поняв, что это был незрелый порыв. Да и выбирали бы себе жену (а жена – мужа) совсем по другим причинам, как все нормальные люди, по любви. Некоторым везет, и они так и женятся, после взаимной влюблённости и достаточного периода ухаживания. Но я о другом распространенном явлении, которое приводит к проблемным и несчастным бракам, а то и разводам.

В семинариях (сам учился в МДС) отцы в частных беседах, а иногда и для иллюстрации прямо на лекции, а также старшие по курсам, протирают мозги молодёжи, что жена не обязательно должна быть красавицей, но должна быть смиренной. И народ начинает изголяться, проверяя приглянувшуюся бедную девушку на готовность стерпеть какую-то глупость. Не все так поступают, но я наслушался подобных историй выше крыши. Из самого ближайшего окружения были люди, которые делились подобными «испытаниями». И поверьте, если некто так поступал, то в нем не было и тени любви к девушке. Если влюблён, то не станешь придумывать ничего искусственного, радуясь каждой встрече и возможности побыть вместе, опасаясь разрушить своё счастье. А когда любви нет, то и терять нечего. Найдётся другая, такая же нелюбимая. А той, которая все стерпела, может быть сделано предложение. Поскольку выбиралась не любимая жена, а матушка, рабыня, прислуга, бесплатное приложение к отцу-настоятелю и приходскому полубогу. И нередко эту модель видели в своей семье (детей священников немало в семинариях), или на своем приходе, где батюшка покрикивает и командует, а матушка смиряется и прислуживает.

Предложение будет сделано терпеливой девушке по ряду причин. Иногда они скрываются, для приличия, иногда открыто признаются со всем цинизмом, если видят, что девушка ещё и влюбилась, и терпит из жертвенности, а не скрипя зубами. Если на модный приход, иногда к своему же отцу или по знакомству нужен священник, то нужно ловить момент. Значит, надо оперативно жениться. «Зеленая» девушка, нацеленная на статус «матушки», слыша словосочетание «богатый приход», предвкушает обеспеченность и защищённость. И винить её в этом нельзя. Так и самки в природе выбирают самца по тому, как он может защитить, а среди людей – по способности обеспечить. И будущая «матушка» соглашается, даже если ощущает сердцем, что ее не особо любят или не любят вообще, или же она сама выбрала обеспечителя без любви со своей стороны.

Но не только подвернувшийся «жирный» приход толкает на скоропалительные браки без любви. Это еще не самый худший вариант. Всё гораздо плачевнее, если человек предлагает выйти замуж, поскольку он просто оканчивает духовную школу. Прихода на примете у него нет. Делать он больше ничего не умеет и не хочет, светская специальность отсутствует. И он рассчитывает, что видя его диплом и женатый статус, епархиальный архиерей его куда-то всунет.

И вот мой пример разведенного священника, о котором я знаю точно, был именно такой. Чела рукоположили и отправили на село, где прихожане – 10 бабок, требы – раз в месяц, и нужно пахать по хозяйству, чтобы выжить. И если батюшка растопыривает пальцы, что он священник, и не сильно помогает, а на матушке дети, свиньи, куры и огород, то «тетива» рвётся.

Не так регентше в училище рисовалась жизнь матушки. «Картина маслом» выглядит где-то так: Большая квартира в городе или выделенный дом в большом селе, в котором матушка с детками и с добровольными бесплатными приходскими няньками, такая себе «столбовая дворянка». Батюшка, который постоянно венчает, отпевает, крестит и носит бабло сумками, а продукты и покупать не надо, всё с «панихидки» можно забрать. Бабла столько, что батюшка покупает себе джип, а ей – скромный Авенсис или Мини. На всякие дни рождения прихожан зовут батюшку с матушкой, дети – на нянек. И жизнь – сплошной праздник.

И вдруг… полуразваленная хибара, грязь, насекомые, свиньи, куры, дети, никаких нянек, никакой машины, нехватка денег, долги, унизительная финансовая зависимость, и… нелюбящий муж, который срывается и отрывается, часто не желая помогать по дому из соображений «не царское это дело». Наступает цивилизационный шок. Если бы была взаимная любовь и жертвенность, то труд за два-три года позволил бы нормализовать жизнь и примирить с обстоятельствами. Но когда ничего нет, а только обманутые ожидания, каторжный труд и холодность в отношениях, никакой православный ригоризм от развала не спасает.

Потому, потенциальным матушкам (да и батюшкам) формулу «стерпится-слюбится» нужно засунуть куда-подальше, в подходящее для неё место и с большим энтузиазмом. Выходить нужно замуж за любимого и любящего мужа, а не за статус «матушки». А семинарист он или атеист – дело второстепенное. Главное качество человека. А вера – все равно от Бога.

Жизненные риски матушки

Кроме риска оказаться на самом старте с чудовищно обманутыми ожиданиями, есть и другие нюансы, которые могут проявиться в результате брака по расчету. Тем, кто уже сформировал исключительно счастливые семейные пары с мужем-клириком, дальше можно не читать. А тем, кому это только предстоит, или уже сделано, но некачественно, стоит почитать. Я делаю выводы из имеющихся наблюдений живых людей, которых знаю, или лично, или через других клириков.

Риск измены. Если женились без любви, а по расчету, «под приход» или «под матушку», то настоящая любовь у каждого впереди. Как у матушки, так и у батюшки, которая в условиях юридического равноправия полов в современных цивилизационных условиях легко сломает хрупкое строение «на песке», в котором нет любви. И обрушившийся поток просто смоет его. И даже не важно, сколько к этому времени будет детей. Это может произойти и в рамках прелюбодеяния, и через реальный развод. Да, по силе духа, люди могут устоять от искушений, но если им будет что терять, например добрые отношения. А если отношения были черствыми, то их не ценят, и легко идут на их слом.

Все знают, что часть учениц старших классов и студенток имеют склонность влюбляться в своих преподавателей. То же происходит и на приходах. Мой бывший православный духовник, у которого с женой «всё ладушки» (стал священником в 30 лет, а женился еще будучи неверующим, по любви) рассказывал, что молодые, и нередко весьма красивые девушки признавались ему лично в любви (я об этих рисках упоминал в статье ). И поверьте, не все, но часть женившихся без любви, если у них вспыхнет ответное чувство, и они познают страсть, последняя снесет их хлипкое строение без любви, или приведет к тяжким грехам прелюбодеяния и лжи.

И не обязательно искушение может произойти на исповеди. Ситуаций, когда у мужчины-священника для женщины «распушен хвост», предостаточно. Т.е., для ситуаций возникновения односторонней, а то и взаимной влюблённости, возможностей предостаточно. И если сердце не занято женой, то оно может устремиться к источнику любви, ощущая явную привлекательность этого взаимного чувства по сравнению с искусственной конструкцией «по благословению».

Почти гарантированный риск многодетности. В православии бытует запрет на использование контрацептивов. Хотя я всегда хотел, чтобы мне доказали греховность их использования с помощью Писания. Ни у кого не получилось.))) Но не все жены священников хотят много детей, и не все могут по состоянию здоровья. При большом количестве детей женщина не сможет уделять достаточно времени работе над собой, над своей молитвой, над своими недостатками.

И не надо надеяться на фразу “Жена спасется чадородием”. Там не сказано, что чадородие – в количестве детей. Наоборот, святые отцы толкуют, что чадородие – это, в основном не рождение, а добротное воспитание и выведение в люди. И 2-3 детей можно качественно вывести в люди, без того, чтобы лишиться сна и отдыха, радостей полноценной семейной жизни, если у матушки 10-12 детей. Кстати, к сведению матушек, “Плодитесь и размножайтесь, и наследуйте землю”, исследователи Библии относят к припискам Эздры в процессе восстановления Библии по памяти после Вавилонского плена. В исходнике этих слов не было. Там сказано о возделывании сада, под которым многие толкователи понимают душу. Т.е., человек должен воспитывать в себе любовь к Богу и людям, стремление к Богу, заниматься богоискательством, а не плодиться и размножаться (не кролики мы), или “спасаться чадородием”, в смысле многочадием))), только потому, что батюшка имеет предрассудки против контрацептивов.

Матушка – не кошка, а предназначенный к спасению человек. Но в семье священника этот факт может быть забыт . И молодая (действительно верующая) девушка должна об этом помнить.

Риск навязанного жёсткого патриархата. Там где нет любви мужа к жене или/и срабатывает патриархальная модель поведения, подсмотренная в своей семье или в семье священника-маркера, может устанавливаться семейная тирания по принципу: жена должна всё по дому, должна себя отдавать мужу, а я иерей Божий, представитель Христа-царя на земле, и не царское это дело заниматься домашними делами. В крайних случаях, могут применяться модели из Домостроя, ссылаясь на авторитет православности пособия и не учитывая явно иные гендерные отношений в современных условиях европейского типа цивилизованности.

Кстати, иногда так строят отношения с женой даже те, кто вроде любит свою матушку. Но насмотревшись на модель в семье или наслушавшись историй в семинарии, считают, что именно так и нужно строить отношения с женой, которая не должна оказаться на месте камилавки.

Риск прогрессирующей черствости. Патриархальный уклад при любых отношениях в браке приводит к росту нечувствия к проблемам матушки, а то и детей, которые не касаются священника. А любые попытки привлечь мужа к их решению наталкиваются на позицию «не царское это дело». Если это продолжается долгие годы, то это огрубляет даже отношения, в базе которых любовь была. Это порождает системную черствость, которая в лучшем случае приводит к тому, что семья просто функционирует на воспитание и выкармливание детей, а в худшем случае…

Риск возникновения ненависти. А в худшем случае может рождаться ненависть. Это состояние, когда любое не ожидаемое действие противоположной стороны воспринимается с раздражением, часто нескрываемым. Утром подала не те сапоги, которые на сегодня запланировал одеть, значит надо их швырнуть в сторону и рявкнуть: «Не те!!!» Епитрахиль помятая – «Куда твои глаза смотрели?!» Постепенно у матушки родится тихий саботаж, а потом и позиция «пропади все пропадом». Потому что…

Риск бесцельности и суетности бытия. Потому что в какой-то момент времени матушка понимает, что её статус жены священника, возможно, никогда её по-настоящему не любившего, похоронил в ней женщину и человека, похоронил ее достоинство, счастье и радость. Жить ради детей – это призвание женщины, так она устроена. Но цель её жизни такая же, как и у мужчин, никаких отличий: радоваться этой жизни, испытывать счастье и стремиться к спасению . И если получается, что первое – отобрали, второе – растоптали, а в третьем не дали возможности себя проявить, то на одном призвании в воспитании детей семью не сохранишь. В конце концов, воспитывать детей можно и без не любящего мужа.

И это должен понимать и сам священник, позволяющий себе черствость и грубость с женой. Сейчас не первый, и даже не 19 век. Естественно, свои цели и стремления, женщина, как и мужчина, должны частично подстраивать под ценности семейные. Это не значит, что каждый делает по принципу «что хочу, то и ворочу». Но частичные ограничения свободы действий ради семьи должны быть по договоренности и взаимные, а не односторонние и только со стороны женщины. Они должны быть более-менее симметричные. И свободное время чтобы у обоих было паритетное, и семейные обязанности распределены так, чтобы у каждого было время на отдых, не только на ночной сон.

Иначе придёт усталость от жизни с пониманием, что это следствие ненормальных семейных отношений и отсутствие любви (ибо нет жертвенности). И тогда любой повод может привести к семейному краху. Ибо даже жизнь в одиночестве или просто с детьми, будет для матушки выглядеть привлекательнее, чем «одна вдвоём» без радости, счастья и любви.

Риск перенесения свое семейной модели на детей. Продолжая жить в несчастном браке, матушка воспитает детей, в которых будут заложены модели поведения её семьи. И негатив размножится в детях, ломая их будущие судьбы. Т.е., она будет страдать и далее, видя, что дети повторяют ее судьбу или «ломают» кого-то по примеру её мужа.

Риски одинокой и необеспеченной старости. Это риск не всегда связанный с несчастным браком. Лишиться мужа можно и в связи с его ранней смертью, и в связи с разводом из-за нежелания жить дальше с человеком, который ежедневно тобой пренебрегает, а то и вытирает об тебя ноги. И смирение тут совершенно не при чем. Я в цикле статей по совести писал, что смирение должно быть твари перед Богом, и допускается перед человеком святой жизни, который имеет плоды Духа, и послушание ему, как наставнику, имеет духовный смысл. Но смирение человеческой ненависти, чёрствости, самодурству в ущерб собственного человеческого достоинства допустимо, когда есть надежда перевоспитания любовью. Но, если нет сопротивления, а сам батюшка верой и добротой не блещет, то смирение злу и черствости, может приводить к прогрессированию последних, и развод неминуем. И матушка, положившая все свои годы жизни на работу де-факто прислугой и домохозяйкой священника, оказывается без работы и обеспечения в старости.

Но даже если не развод. А священник умер в ранней старости, или по болезни в зрелом возрасте, то это наиболее болезненно проявится на матушке и детях, если они ещё несовершеннолетние. Эта же проблема есть и по многодетным семьям, если отец семейства уходит из жизни раньше времени (смертельная болезнь, ДТП, просто, пришло время). Приходы, иногда, помогают, но этой помощи явно недостаточно. Потому совершенно неработающая матушка-домохозяйка должна быть застрахована страховкой мужа (смерть и утрата трудоспособности) и пенсионными взносами на её имя, которые делает муж-священник, например, в негосударственный пенсионный фонд. Почему не в государственный? Потому что если матушка сама прикажет долго жить, то деньги останутся государству, а не останутся мужу и детям, как в случае со взносами в частный фонд. Идеально страховаться одновременно, и батюшке, и матушке. Но не у всех есть такое знание. К сожалению.

Лень и косность мышления вкупе с нежеланием прогнозировать свою жизнь, приводят к проблемам семей священников в старости, если священник не может служить по болезни, или вообще умер, не оставив матушке никакого обеспечения. Мне иногда хочется сказать: «Отцы! У вас матушка, – это, нередко, служанка и бесплатная домработница, которая положила жизнь на вашу семью, хотя она такой же человек, как и вы. И если вы помрёте, или распадётся ваш брак, нередко по вашей же вине, то вы оставите жену без средств к существованию, ибо на пенсию она себе не заработала (домработницам госпенсии не платят). И если вам на себя наплевать, так хоть жён застрахуйте, чтобы они не оказались на иждивении у детей.» Это кардинально неправильный подход надеяться на помощь детей, когда можешь обеспечить старость самостоятельно. Я уже писал об этом .

Сама по себе, уплата пенсионных взносов за жену – это знак уважения к её нынешнему труду в семье, и к её финансовой свободе в будущем, при неблагоприятных раскладах. Но, судя по существующей практике, все священники уверены, что матушек переживут, что никуда они не денутся с «подводной лодки» (или даже жёстче – не должны деться), и что дети окажутся благодарными и платежеспособными.

Исходя из вышенаписанного, матушке весьма желательно иметь светскую работу, которая пойдёт в стаж и позволит иметь пенсию в случае утраты мужа и обеспечителя. Или, священник должен обеспечить своему пожизненному тылу тыл в старости, ведь роль матушки, как, по сути, профессия женщины – самая высокорисковая. И будущие матушки должны учитывать и этот нюанс.

Бракованность брака

Наблюдаю за одной семьёй, где девушка вышла замуж без любви, просто за хорошего и перспективного по её понятиям человека. При этом, мужчина был влюблен, и благосклонность девушки принял за «любовь в духе православной скромности». Так сложилось, что как раз, эти оба человека переживали период неофитства в православии, и девушка, видимо, были заражена вирусом «стерпится-слюбится».

Молодой человек мог стать священником, а его жена – матушкой. При этом, сама девушка об этом статусе не мечтала. Но пазл священства не сложился. Потому пример этот универсальный. В этой статье я его привожу для иллюстрации того, как реальные глубинные следствия выхода замуж без любви и страсти к мужчине по православным или статусным соображениям могут отравлять, и даже развалить семью. Это реальный пример. Он касается одного важного проявления семейной жизни в зрелом возрасте, который я наблюдал сразу в нескольких семьях, где был очень продолжительный декрет у жены. По сути, хочу написать о том, чем закончился предыдущий раздел.

Рано или поздно, после перехода в старшие классы последнего, самого младшего ребенка, матушка устает от семейной обстановки, и пытается выйти на работу. К этому её толкают и соображения старости без пенсии при муже-священнике. И этот выход из семейного круга общения в круг сотрудников на работе и внешних контактов, таит в себе угрозы для любого брака (как показывает практика), а особенно того, где женщина принимала брачное решение в отсутствие любви к будущему мужу.

Выход на работу женщины после долгого сидения дома сопровождается, как правило, «сносом крыши» от переоценки самой себя и своей жизненной роли. Причем, слово «переоценка» таит в себе оба смысла, и изменение самооценки, и превышение правильной самооценки. У женщины появляются новые контакты, в том числе и мужского пола, она внутренне-бурно реагирует на комплименты, которых она давно не слышала. Ей кажется, что ей любая работа по плечу, она может зарабатывать и сама себя обеспечивать. Ей кажется, что её на работе ценят больше, чем её ценит муж. Возникает ощущение эйфории от роста независимости . И здесь могут быть нехорошие для семьи завихрения в сердце даже любящей матушки, а если любви там не было, то может возникнуть центробежная сила с элементами мести.

А за что мстить? Для человека, который не любит, любое действие, даже самое безобидное, всегда можно истолковать в духе оправдания самой себя и завышенных ожиданий в отношении мужа. Любое замечание в её сторону – это черствость, унижение и оскорбление. Строгость в воспитании детей – это жестокость. Нежелание ходить на балет или в кино или пропадание в храме и на требах – равнодушие. Попытки в процессе притирки согласовать точки зрения – прессинг и давление.

При этом, жена не замечает, что она давно уже отплатила мужу (и он смог это прочувствовать тысячи раз) сексуальной холодностью в сопровождении с унижением человеческого достоинства, сквернословием с унижением в ситуациях, когда любящая жена даже не заметила бы повода. Раздражительностью в грязной и неадекватной форме по мелочным поводам в состоянии обострённой гордыни и самолюбия. Потому, нередко, месть с помощью работы – это уже то, что давно превысило меру обычной стервозности, и перешло в область «гнили».

Как правило, для мести выбирается самое низменное – ревность. Ведь можно просто восторженно высказаться о своём начальнике или сотруднике, или в случае выбора между интересами семьи и работы, выбрать интересы последней. На мнение мужа умышленно делается «плевок», и все делается по собственному произволу. Хотя в семье, которая сохраняется институционально, так не должно быть.

Семья – это институт, где супруги частично ограничивают свою свободу, естественно, из жертвенной любви друг к другу, ради семейных ценностей. А если любви нет, то и жертвенность отсутствует. Это видно невооружённым сердцем, и даже линейная мужская интуиция подаёт сигналы тревоги, что сублимируется в ревность и недоверие даже тогда, когда де-факто нет для них оснований. Но договоренности и взаимные ограничения должны быть и в таких семьях . И наступает момент, когда вышедшая на работу матушка, считает себя свободной от всего, иногда умышленно вызывая недоверие и ревность на себя.

Чем более публична у матушки работа, тем больше поводов сыграть на ревности. Ревность мужа возникает там, где нет чувства любви со стороны жены. И батюшка мог тысячи раз в этом убедиться на своём человеческом достоинстве и обманутых ожиданиях за многие дни и годы совместной жизни. Ведь каждый человек понимает, как ведут себя в определённых ситуациях действительно любящие люди. И если человек ведет себя иначе, то тестируется равнодушие, а то и ненависть.

Ревность может возникнуть не обязательно к потенциально возможной измене с другим мужчиной. В семье, любой муж с пониманием может относиться к тому, что детям достается внимания больше, чем ему. Но он очень остро чувствует ситуацию, когда некто или нечто стало более ценно в глазах жены, чем он, или даже сама целостность их семьи. Когда матушка ради своей работы готова на развод, и при выборе между мужем и работой, выберет последнюю.

Когда контакты резко увеличиваются в своем количестве (публичная работа: коммерческий представитель, журналист, сотрудник фронт-офиса, конференц-девочка на побегушках или секретарша), то резко возрастает вероятность найти то, что отсутствовало в жизни матушки, и что обладает реальной ценностью в жизни любого человека. Это и есть любовь. И если для нормальных семей, любовь – в радость. То для покалеченных и изначально бракованных, любовь – это угроза, как это не чудовищно звучит. Потому, матушка, выбирающая подобную работу без согласования с мужем, демонстрирует, что де-факто, она готова к развалу семьи. Может и жёстко сказано, но реально и жизненно.

Если матушка – порядочная женщина, то она будет стараться избегать опасных контактов с мужчинами. Но если выбрана публичная работа, то контакты и есть предмет этой работы. И если эта работа пришла после 15 лет декрета и жизни с нелюбимым мужем, то когда придёт чувство, оно просто порвёт плотину и смоет их ветхое с батюшкой семейное строение на песке. И любой мужчина, включая священника это прекрасно понимает. Он подобных историй столько наслушался на исповедях, что загривком чувствует угрозу семье, исходящую от работы супруги. И его жизнь превращается в борьбу с собой. Ум говорит: «Ты христианин, и предоставил жене свободу, в том числе и выбора», а сердце говорит: «да, но я её люблю, хотя и не ощущало её любви, а человек без любви пуст, значит, всё ещё впереди». Это делает несчастной и напряженной жизнь священника. И это делает ущербной жизнь матушки, которая даже если не мстит, имеет соблазны и искушения сломать то, в строительстве чего она принимала активное участие. А слом судьбы, в том числе супруга, будет камнем на совести. Ведь слова «да» из неё не выдавливали калёным железом. Сама согласилась.

Потому…

…девушки, не выходите замуж без любви . Как вы поняли, это касается не только потенциальных матушек, а любых барышень, особенно православных, которым запали в голову чужие стереотипы: «стерпится-слюбится», «главное, чтобы человек был хороший» или «главное, чтобы был богатый». Или вам кажется, что с такой внешностью вы свою любовь никогда не найдёте. (И все это, в основном, касается потенциальных браков по расчёту или по религиозной идентификации жениха.)

Не калечьте жизнь себе и своему супругу. Цель брака – не в страдании. Цель брака – в опытном познании любви и ее различных граней в состоянии радости и счастья. Испытания бывают даже в семьях любящих друг друга супругов. Но не надо их искусственно создавать, да ещё и длиною в лучшие годы своей жизни. Плодом будет не любовь, а тонны взаимных упрёков, обид, в том числе тех, которые сердце не захочет прощать, даже если этого вроде как требует ум. Это постоянная угроза развода. Это постоянное унижение вашего мужа вашим равнодушием, а то и ненавистью. Каждый поход на работу матушки, которую батюшка выбирал по влюблённости, это потенциальная угроза, которая держит в напряжении и отравляет жизнь. И не потому, что он считает жену не порядочной, а потому он знает, что любовь – это та жемчужина, ради которой продадут весь имеющийся мелкий и не особо ценный жемчуг, и купят её. И в светской семье решением проблемы в конце-концов будет развод, ибо это не жизнь. А если батюшка не готов к целибату, и он любит, и не готов стать монахом, то он переживает вдвойне. Для него это жизненный крах.

Не так должно быть в семьях, в нормальных семьях. Совсем не так. Ревности не должно быть. Ревность – это продукт ощущения, что тебя перестали любить или никогда и не любили. Там, где человек чувствует встречную любовь (даже если сам не любит), ревность не возникнет. Не возникнет, также, месть и ненависть.

Несомненно, имеющаяся в начале брака взаимная страсть, влюблённость, тоже может быть утрачена, и даже может превратиться в ненависть. Потому и нужна проверка временем страсти на присутствие в ней следов любви. В штатной ситуации для человеческих пар влюблённость приводит все же чаще к любви, чем к равнодушию.

Предлагают традиционно мужчины, но выбирают и дают согласие – женщины. Девушка, строящая брак на любви – строит на камне. Та, что строит на влюбленности – просто на земле. Но если вначале не было НИЧЕГО, то зачем строить?!

Выводы

Причём, это выводы, лежащие на поверхности. Они – банальны. Но и их не стремятся придерживаться.

• Не выходить замуж без взаимной любви с избранником , которая проверена временем. Даже одностороння любовь недопустима. Лучше 2-3 года повстречаться перед замужеством, чтобы успели вылезть все «косяки». Или хотя бы полгода-год.
• Не выходить замуж, даже если вас любят, а вы не любите. Брак такого замужества обязательно проявится после того как придёт понимание неправильности принятого решения.
• На любой товар находится покупатель, особенно если над товаром поработать. Да, мужчина влюбляется глазами, и не всегда по красоте лица. Иначе не замужем была бы половина женщин на планете. Красота – объективна, но привлекательность, слава Богу, субъективна. И если убрать сало с тела, сделать подходящую к форме головы прическу, сделать качественный макияж и не ходить в трёх платочках и в чёрной юбке до пят, то девушку выберут и влюбятся, и она даже сможет выбирать. Просто нужно отказаться от православных стереотипов о том, как должна одеваться девушка, а одеваться и украшаться по светской моде и по вкусу. И тогда вероятность выхода замуж, как минимум, по влюбленности, резко повышается.
• Явным сигналом, что девушку не любят, являются различные придурковатые испытания , когда её ставят перед выбором, когда она должна выбрать между тем, что ей противно, но угодно парню, и тем, что ей приемлемо, но парень заранее показывает, что ему это не понравится. Проверка на смирение таким образом – есть форма унижения, хотя ее будут представлять как индикатор её лояльности, смирения и даже любви. Любящему человеку такое даже в голову не придёт. Потому, нужно держаться подальше от таких парней, и посылать их на такое же расстояние.
• Лев Аслан в «Хрониках Нарнии» (прообраз Христа) говорил: «События не повторяются». Нельзя экстраполировать чужие модели на себя. Не факт, что если вы видели счастливую жизнь одной-двух матушек, то и у вас будет так же. Надо всегда выходить за мужа , а не за будущего батюшку . Самоцель стать матушкой, а не просто жить в счастливом браке, недопустима.
• Не покупаться на мотивы ускоренной свадьбы , типа, «богатый приход», «появилось место» и особенно, «выпуск из семинарии или академии», если любовь одностороння или ее вообще нет. Распадаются даже браки миллиардеров по инициативе женщин, которые в состоянии что-то отсудить. Распадаются из-за утраты ценности денег в связи с отсутствием любви, радости и счастья в личных отношениях. А на просто богатом приходе, при тяжёлом уходе за детьми и отсутствии релаксирующего шопинга в Париже, все происходит гораздо быстрее.
• Съездить к родителям жениха и понаблюдать за отношениями между его родителями и за отношениями парня с родителями. Их гармоничность, напряженность или полное отсутствие взаимопонимание, многое могут сказать наблюдательной девушке, если она в состоянии трезво мыслить о своей судьбе. Скорее всего, семейные модели будут апробированы на ней самой. И если ей они не понравились, то не понравятся и в её личной жизни.
• Девушку должны настораживать любые закидоны парня о правильности и привлекательности патриархального устройства семьи и гендерного неравноправия . (При этом, я не говорю о неравенстве, мужской и женский пол объективно функционально неравны). Эти вбросы о гендерном неравноправии не всегда бравада. Это может быть неумение скрыть проявление будущей модели поведения. И самое главное, превентивно пренебрежительное отношение к будущей жене из-за гендерных стереотипов, втянутых православием из древности в сегодняшний день. Это может пройти с возрастом, но лучше, чтобы оно прошло до венчания. Ведь если показать хотя бы долю согласия с этим, то запуститься ощущение согласованности, и данный негатив начнет прогрессировать с возрастом, а не затухать.
• Нужно заранее, при достаточно близком знакомстве, оговорить вопросы количества детей в планируемой семье, чтобы из женщины не превратиться в самку, которой затыкают рот фразами “плодитесь и размножайтесь” и “жена спасется чадородием”. Если девушка сама не против многодетности (хотя она может быть весьма далека от понимания того, что значит многодетность на практике, особенно, в браке без любви), то не вопрос. Но если против, то вопрос сразу должен ставиться ребром.
• Нужно жёстко пресекать любые проявления , задевающие ваше достоинство , чтобы чел уяснил, что и после выхода замуж нужно будет жену любить и УВАЖАТЬ. И даже статус представителя Христа не даст ему в будущем мотивов для дискриминации.
• Если вы всё же вышли замуж без любви , то постарайтесь не видеть за каждым словом и действием мужа попытки вас унизить, подавить и подчинить. Эти действия могут иметь место, но не всегда.
• Ну и, наконец, если вы добрались до светской работы, постарайтесь не использовать её как средство компенсации за реальные и надуманные обиды . Слово “да” вы сказали сами, подписавшись под его последствиями наравне с мужем.

У студентов духовных семинарий вопрос о женитьбе стоит остро. Не успел найти избранницу до рукоположения(постановления в священники) — отправляйся в монастырь. Взял в жены неподходящую девушку, которая, не выдержав всех тягот, подала на развод, то же самое. Матушку выбирают одну и на всю жизнь. «Ангел во плоти», «пример для всех прихожанок», «идеал жены и матери» — эти лестные отзывы матушка получает еще только благодаря своему положению, без учета личных качеств. И потому не удивительно, что каждый год множество православных девушек поступают в регентские школы, приезжают посетить семинарии и даже на некоторое время устраиваются там работать, мечтая найти свою судьбу. Однако, как всегда и бывает, не совсем представляя себе все связанные с этим сложности. Наши героини никогда не думали, что станут матушками. Они просто по‑настоящему влюбились — в человека, а не в его профессию. Они верили, а не выбирали.

Я думала, мне будет не хватать рок-концертов

Наталье Степановой 25 лет, она работает редактором, получает второе образование, воспитывает дочь, во всем поддерживает мужа, хочет заняться развитием сайта его храма. Но еще совсем недавно она не могла себя представить не только матушкой, но даже прихожанкой. «Я родилась в семье военных, родители были неверующими и крестили меня по настоянию прабабушки, — рассказывает Наташа. — И за первые 18 лет жизни это был единственный раз, когда я появилась в церкви. Просто не было потребности. Я росла в окружении четырех братьев, и увлечения соответственно были мальчишеские: слушала рок, каталась на скейтборде и BMX, сделала пирсинг. А после окончания школы решила, что уже достаточно взрослая, чтобы жить отдельно от родителей, и поступила в столичный университет. Переезжала я недалеко, из Подмосковья, но сразу поняла, как все изменилось. Никогда раньше я не чувствовала так остро свое одиночество. Старых друзей рядом не было, новые долго не находились, мне даже пришлось перевестись в другой институт — я не сошлась характерами с однокурсниками. Казавшиеся пределом мечтаний свобода и независимость обернулись тотальной депрессией.

Как-то я приехала к родителям, и мне почему-то захотелось зайти в храм и купить колечко „Спаси и сохрани“. На пороге я встретила батюшку. Он сразу распознал во мне новенькую: еще бы, я пришла в джинсах и растерянно озиралась по сторонам. Священник расспросил о том, что привело меня сюда, и предложил петь на клиросе, в церковном хоре. Я испугалась: хоть и закончила музыкальную школу, но ни одной молитвы не знала. Но, подумав, вечером все же вернулась и согласилась. В храме я ощутила необыкновенное воодушевление, будто с меня враз сняли груз проблем. Правда, пришлось искать подходящую юбку, а на первую службу я вообще подпоясалась металлическим ремнем с шипами. Да и от рок-концертов я не отказывалась. Приходила в церковь за поддержкой, а в остальном мой образ жизни оставался прежним. Но вскоре на клиросе появился новый певчий — студент Духовной академии из Санкт-Петербурга. Он приехал погостить к нашему батюшке, и тот нас познакомил. Павел попросил у меня телефон и мейл, и потом почти полтора года мы общались по Интернету. Никакой искры не проскочило, это были дружеские отношения, пока Павел не приехал на рождественскую службу. После нее надо было навести порядок в церкви, мы с ним задержались и… всю ночь проговорили обо всем на свете! Назавтра он уехал, а я поняла, что в моей жизни появился кто-то действительно важный.

Мы продолжили наше виртуальное общение, но его тон изменился — стал более нежным и… открытым, что ли. Павел пригласил меня к себе в Петербург на три дня и, честно говоря, уже тогда намекал на замужество. Я думала, шутит. Так что ему пришлось сделать мне предложение напрямую. Правда, выбрал он для этого не самый удачный момент, день похорон моего дедушки, я не могла сразу дать ответ и попросила время на размышление. И задумалась на целый месяц. Я осознала, что стану не только женой, но еще и матушкой. И непонятно, что из этого поменяет мою жизнь в большей степени. Матушка должна быть мамой не только своим детям, но и всему приходу. А это люди, не связанные общими интересами или профессиональной деятельностью, они просто рядом живут. В этом сложность: надо уметь находить подход ко всем. Кроме того, ты теперь постоянно на виду. По твоему поведению, внешнему облику судят не только тебя, но и твоего мужа, а ведь священнику необходимо иметь безупречную репутацию. Выдержу ли я? Я пошла за советом к маме, и она поддержала меня, сказала, что нас с Павлом свела судьба, значит, все правильно. Я дала согласие на свадьбу, но все равно безумно боялась. Перед венчанием едва смогла застегнуть платье — руки тряслись мелкой дрожью. А на церемонии вдруг успокоилась: поняла, что отныне я не одна и за мужем отправлюсь хоть на край света.

Друзья отреагировали по‑разному. Некоторые отвернулись, но большинство все же постарались принять меня в необычной роли. Они считаются с тем, что у нас православная семья, что нужно соблюдать определенные правила. Я и сама засела за их изучение. Оказалось, церковный этикет такой сложный! Из-за этого часто попадала впросак. А вопрос „Что надеть?“ меня, наверное, волнует даже больше, чем любую другую девушку. Раньше я носила джинсы и не заморачивалась, а сейчас, если иду в храм, долго подбираю вещи — не та длина юбки, и пересуды будут длиться до вечера. Конечно, первое время мне было очень стыдно — что-то недоучила, недочитала. Я ругала себя, что согласилась на такую ответственную позицию, практически не подготовившись к ней. Все-таки до замужества я не была такой уж строгой христианкой, а сейчас каждую неделю причащаюсь и исповедуюсь, читаю жития святых и слушаю духовную музыку…

Честно говоря, привыкла не сразу. График батюшки не нормирован, не скажешь же прихожанам: мой рабочий день закончился. Каждого надо выслушать, поддержать. Кроме того, у всех священников свои послушания — одним надо навестить заключенных, другим помочь восстанавливать приход. Мой супруг преподает в семинарии. И в те дни, когда он, безмерно уставший, возвращался домой ближе к полуночи, нет-нет да и проскальзывала мысль: почему мы не выбрали для себя другой путь. Но муж меня ни к чему не обязывал. Он не заставлял меня читать специальную литературу, заниматься приходом, присутствовать на всех службах. Он даже не был против того, чтобы я продолжала ходить на рок-концерты. Говорил, то, что неважно, само уйдет. Так и случилось: почти весь свой прежний гардероб я раздала, рок мне разонравился. Зато я увлеклась дизайном и вышивкой, стала более женственной, уверенной в себе, спокойной. Чем дальше, тем больше я получаю удовольствие от своего положения. Самые главные службы в субботу и воскресенье, и сначала после рабочей недели хотелось отдохнуть. Но сейчас я уже не мыслю себе выходные без храма, мне чего-то не хватает.

Я стараюсь во всем поддерживать супруга. Не припомню, чтобы у нас были ссоры. Всегда руководствуюсь словами „Слушайся мужа своего“. Мне кажется, это правильно, мужчина должен принимать ключевые решения. Это не значит, что он не учитывает мое мнение. И если муж знает, что в каком-то вопросе я компетентна, признает мою правоту. Мне интересно расспрашивать мужа о традициях и догмах, узнавать больше о православии. Мы вместе читаем книги, обсуждаем философские вопросы. Любим выбраться в кафе или в кино, вот „Гарри Поттера“ недавно посмотрели. Я начала писать рассказы, муж помогает перепечатывать их на компьютере и придумывает вместе со мной заголовки. О чем рассказы? О любви, конечно. Знаете, муж мне всего один раз сказал: „Я тебя люблю“, но мне и не надо больше. Чувствую любовь в его отношении ко мне, в его голосе, взглядах, поступках. Понимаю, что любовь вовсе не в словах, а в том, что мы вместе и в каждую минуту, в любой ситуации готовы поддержать друг друга».

Ощущения? Будто моего мужа отправляют в космос

Елена Павловская из Липецка воспитывалась в православной семье, с 6-го класса ходила в воскресную школу и сейчас оканчивает миссионерский факультет. Но о том, что станет матушкой, не думала. «Мы с Максимом познакомились в молодежном православном клубе и сначала не выделяли друг друга, — вспоминает Лена. — Однажды нужно было ехать в деревню провести пасхальную службу, мы с ним вызвались помочь. И во время поездки я поняла, что он мне нравится. О чем-то серьезном я не задумывалась. Я собиралась поступать в Московский университет, стремилась к самореализации. Долго определялась со специальностью, выбирала то, в чем я действительно смогу достичь высот, и не думала отказываться от своих планов. Отношения же в любом случае предполагают ответственность, тем более когда они на расстоянии. Но, как оказалось, я тоже понравилась Максиму, и он начал меня« завоевывать». Своеобразно, конечно: он человек скромный, молчаливый, поэтому просто ходил за мной и внимательно-внимательно смотрел. Потом стал приглашать на прогулки, у нас завязывались невероятно бурные дискуссии. И вскоре мое сопротивление было сломлено. Хотя даже не так: я наконец осознала, что встретила своего единственного. Никаких разговоров о свадьбе не было, мы хотели дождаться моего возвращения из Москвы. Уезжала я со спокойным сердцем, уверенная, что меня любят. Это был непростой период, но мы перезванивались и старались приезжать друг к другу как можно чаще. На втором курсе мне дали свободное посещение в университете, и фактически я вернулась в Липецк. А через полгода мы поженились.

Надо сказать, что к этому моменту Максим долгое время работал программистом, — это была его основная профессия. Духовное образование он получал дополнительно, для души. Вероятность, что он станет священником, была минимальной — примерно такой же, как если бы его отправили в космос. По крайней мере, мне так казалось. И я, по правде сказать, была этому рада — не хотела быть матушкой, ведь она не имеет права на мужа, да он и сам себе не принадлежит. Это огромная ответственность, я не понимала, смогу ли ее вынести. Но человек предполагает, а Бог располагает. Через пару месяцев после венчания кандидатуру Максима выдвинули на рукоположение в дьяконы(первая ступень на пути к священнику). Предложение, от которого, что называется, невозможно отказаться. Но сомнения оставались и у него, и у меня. И тут потрясающее стечение обстоятельств: начался призыв, и именно в этот год отсрочку для дьяконов отменили. Муж отправился рядовым на космодром в Плесецк. Среди военных быстро прошел слух, что с ними служит дьякон, и отныне со всеми бедами, проблемами, за поддержкой бежали к нему. Там больше и не к кому было. В армии вообще психологически сложная обстановка, многое переоценивается, меняются ориентиры. Муж с каждым вел беседы и старался ответить на любые вопросы. Фактически это был его первый опыт проповедничества. Он вернулся через год — уверенный, что быть священником его призвание. И я приняла это и поддержала. Во мне часто кипят страсти, хочется, чтобы он чаще был рядом. Но я стараюсь сдерживаться, иначе зачем мы тогда на это шли? Конечно, он мог бы в ущерб служению посвящать больше времени семье, но я хочу, чтобы он пользовался уважением среди прихожан и был хорошим батюшкой.

Не скажу, что в моей жизни что-то сильно изменилось после того, как я стала матушкой. Скорее, просто появился этот момент гиперответственности за все, что ты делаешь. Внешний вид в том числе: нужно выглядеть достойно, но в то же время не старомодно. Сейчас в храмах много молодых прихожан. Я этому не удивляюсь. Раньше на мировоззренческие вопросы отвечала советская идеология. Сейчас за этим молодые люди приходят в церковь. Многие священники ищут к ним подход: создают рок-группы, организуют патронажную помощь инвалидам и пожилым людям, ездят в детдома. И ребята с удовольствием принимают в этом участие. Они находят единомышленников, которые вдохновляют их на добрые дела. Мой муж стремится помочь молодежи выбрать верный путь. И как я могу его не поддерживать?"

Записала Анна Ступенькова