Все же приятно читать сказку "Чей нос лучше?" Виталий Бианки даже взрослым, сразу вспоминается детство, и вновь как маленький сопереживаешь героям и радуешься с ними. Удивительно легко и естественно сочетается текст, написанный в прошлом тысячелетии, с нашей современностью, актуальность его нисколько не уменьшилась. Увенчано успехом желание передать глубокую моральную оценку действий основного персонажа, побуждающее переосмыслить и себя. В произведениях зачастую используются уменьшительно-ласкательные описания природы, делая этим представляющуюся картину еще более насыщенной. Сталкиваясь со столь сильными, волевыми и добрыми качествами героя, невольно чувствуешь желание и самому преобразиться в лучшую сторону. Бытовая проблематика - невероятно удачный способ, с помощью простых, обычных, примеров, донести до читателя ценнейший многовековой опыт. Воодушевление предметов быта и природы, создает красочные и завораживающие картины о окружающего мира, делая их загадочными и таинственными. Сказка "Чей нос лучше?" Виталий Бианки читать бесплатно онлайн непременно полезно, она воспитает в вашем ребенке только хорошие и полезные качества и понятия.
Выставка сопровождалась картинами, графикой, фотографиями и музыкой. Живи в памяти. Хозяева - теплые и забавные люди, заботящиеся о всех, кто потерян в чужом городе, терпеливо спасая всех «но» своих гостей. Изобразительное искусство в деталях, поэтический текст, совместимый с движением и сценографией. Благодаря подробному дадаскалю, представленному Джеком Дудеком, ничего не остается неясным. Еще одна новинка - субботняя утренняя встреча с поэтом, литературным критиком, радиоредактором Мацей Щавиньским.
Среди дюжины, чтобы люди могли говорить о счастливом падении постмодернизма в литературе, поэтическое содержании в наших рядах и слушать критические замечания о состоянии нашей работы. Короткая, но интересная встреча. В душной атмосфере выставочного зала, культурный центра и галереи уверена, мы будем испытывать значительную усталость, но освобожденного пространства бывшего магазина жидкого воздуха, свежие, сырые и климат не заметил усталость или скуку. Хания Дикта пошутила: «Я хотела пойти в бар для воды, но выхода не было».
М ухолов-тонконос сидел на ветке и смотрел по сторонам.
Только покажется муха или бабочка, он сейчас же на крылья, поймает её и проглотит. Потом опять сядет на ветку и ждёт, высматривает.
Увидел поблизости дубоноса и стал ему плакаться на своё горькое житьё.
— Мне, — говорит, — очень уж утомительно пропитание себе добывать. Целый день трудишься, трудишься, — ни отдыха, ни покоя не знаешь. А всё впроголодь живёшь. Сам подумай: сколько мошек надо поймать, чтобы сытым быть! А зерно клевать я не могу: нос у меня чересчур слаб.
Оба почетных гостя и напоминающие двухминутные спектакли держали большую часть аудитории на месте. Все хотели услышать, хотя некоторые люди хотели оставить свою лирику для себя, слишком тихо читать или «на полу». Было что-то, что не получилось. Во время концерта Мариолы Конецны, которая представляла музыкальную поэзию, в комнате было мало людей. После перерыва львы не вернулись к шоу. Не пожалеете, потому что голос девушки подобен колоколу, и тексты интерпретируют интересный.
Вы не можете забыть о книжных киосках, где могут быть выставлены все опубликованные авторы. Было много выбора, но появилось несколько предметов, некоторые из авторов распространялись в виде подарков. Увидимся через несколько месяцев! Чтобы добраться до места, это было успешным после короткой прогулки по городу. Первое размещение со вкусом оформленным гостевым домом. Затем сделайте небольшой перерыв в кафе под башней. Наконец, время для продолжения. Соединенные область хранения воздуха жидкость временно преобразуется в местной культурной сцене, и в нем, кафе столы и стулья.
— Да, твой нос никуда не годится, — сказал дубонос, — слабенький у тебя нос. То ли дело мой! Я им вишнёвую косточку, как скорлупку, раскусываю. Сидишь себе на месте, клюёшь ягоды да щёлкаешь. Крак! — и готово. Крак! — и готово. Вот бы тебе такой нос.
Услыхал его клёст-крестонос и говорит:
— У тебя, дубонос, совсем простой нос, как у воробья, только потолще. Вот посмотри, у меня какой замысловатый нос: крестом. Я им круглый год семечки из шишек вылущиваю. Вот так.
На сцене кушетка в бордовых цветках, столе, лампе, букете цветов. Вокруг сцены и возле входных рамок с картинами Анны Дудек. Джентльменские музыканты дергались, зажимались и интересовались, они относились к струнам гитары, производящей звуки, в зависимости от климата стихов автора. У главных гостей было десять минут для себя. Главные из них: Ян Барон и Лукас Гаммот из Катовице, Барбара Грушка - Зич из Челаду, Рома Дегор из Миконовой и Я, Изабела Вагман из Кедзежина - Койле. Большинство выступлений, которые мне нравились, но наибольшее впечатление, известное - субъективное, было сделано мне г-жой Рогой Егор, представляя стихи из книги «Татуировка на яблоне», в основном занимающейся вопросами мужчин и женщин.
Клёст ловко поддел кривым носом чешуйку еловой шишки и достал семечко.
— Верно, — сказал мухолов, — твой нос хитрей устроен.
— Ничего вы не понимаете в носах! — прохрипел из болота бекас-долгонос. — Хороший нос должен быть прямой и длинный, чтоб им козявок из тины доставать удобно было. Поглядите на мой нос.
Посмотрели птицы вниз, а там из камыша торчит нос, длинный, как карандаш, и тонкий, как спичка.
Большинство из них были удивлены аудиторией: Люк Гамрот читал описания своих хлопот. Гости предыдущих изданий также читали, читая две строки. Персонажи были красочными, некоторые пытались быть «вежливыми» и овладевали своим врожденным желанием сделать шоу. Тем не менее, это было интересно и приятно. После нашей презентации он играл в группе.
Джентльмены представили свои версии уже известных работ, но и «штук» авторов. Концерт был слишком коротким для моего «зрелища». Несколько новых книг, названий, стихотворений, яблочных и яблочных ароматов, фотографии и убежденность в том, что стоит пойти. Их «поворот в поэзии» был сразу виден.
— Ах, — сказал мухолов, — вот бы мне такой нос!
И увидал мухолов перед собой два замечательных носа: один смотрит вверх, другой — вниз, а оба тонкие, как шило.
— Мой нос для того вверх смотрит, — сказал шилонос, — чтоб им в воде всякую мелкую живность поддевать.
— А мой нос для того вниз смотрит, — сказал кроншнеп-серпонос, — чтоб им червяков из травы таскать.
И это было предчувствие - это было прекрасно организованное мероприятие, утонченное в каждой детали. Поэзия захватила не только читателей, но и слушателей, и это показывает, что поэзия - пусть и очень разнообразная - пользовалась аудиторией. Некоторые читают их стихи, используя мягкий диван, украшающий сцену, а остальные - традиционно - перед микрофоном. Поэзия остыла в золотом пиве, и мои губы в его напитке. Гавань была проведена в седьмой раз, и каждая из них более великолепна. Организаторы, еще молодые, дышат энтузиазмом, который исходит от художников, собравшихся вокруг них.
— Ну, — сказал мухолов, — лучше ваших носов не придумаешь.
— Да ты, видно, настоящих носов и не видал, — крякнул из лужи широконос. — Смотри, какие настоящие носы бывают: во-о!
Все птицы так и прыснули со смеху прямо широконосу в нос:
— Ну и лопата!
— Зато им воду щелокчить-то как удобно! — досадливо сказал широконос и поскорей опять кувырнулся головой в лужу.
Они создают замечательные видения, которые они понимают позже. Мы должны помочь им. Так что спасибо организаторам и приятной встрече. Это одно из немногих событий, когда различные поэтики сталкиваются и выходят с действительно интересным микс. Вы никогда не знаете, чего ожидать. Вы сидите тихо, кто-то ласкает вас по слову, а через некоторое время выходит кто-то другой, и вы получаете стихотворение после убийства. Затем вы танцуете на платформе, или вы на уме.
В воздухе парил сигаретный дым. На стенах висели картины Станислава Лакомы. Кто-то раздавал свои книги и некоторые другие листовки, рекламируя помидоры. На одном столе продавались листы из более раннего порта, с другими украшениями ручной работы. С одной стороны, деликатность и музыка, а с другой - «стекло, стекло» и «смерть в объятиях паука».
Набрал полный нос воды, вынырнул и давай щелокчить: воду сквозь края носа пропускать, как через частую гребёночку. Вода-то вышла, а козявки, какие в ней были, все во рту остались.
— Обратите внимание на мой носик, — прошептал с дерева скромный серенький козодой-сетконос. — У меня он крохотный, однако замечательный: мошкара, комары, бабочки целыми толпами в глотку мою попадают, когда я ночью над землёй летаю, разинув рот и сеткой растопырив усы.
Изабела Феткевич-Пазек из Калиша и стихи из «Асимметричного портрета». Сезари Сикорский, который приехал к нам из Щецина. Он читал одно стихотворение, но долгое, классическое, с большим количеством ссылок. Цитата: «Тогда мы теряем всякую меру, теряем ритм, ритм».
Тереза Рутович из Александрова и вернется к женской поэзии. Подводя итог нашим главным гостям: красивую палитру, которую мы создали, и ее радугу. Были гитары, фортепиано и отличное чтение. Затем устная гармоника. Одним словом, климат, пожалуйста. Тогда таинственный Лорд в черной шляпе обнял компанию, поющей Фрэнк Синатра. Сцена становилась напряженной. Сигареты еще курили.
— Это как же так? — удивился мухолов.
— А вот как, — сказал козодой-сетконос. Да как разинет пасть — все птицы так и шарахнулись от него.
— Вот счастливец! — сказал мухолов. — Я по одной мошке хватаю, а он ловит их сразу стаями!
— Да, — согласились птицы, — с такой пастью не пропадёшь!
— Эй вы, мелюзга! — крикнул им пеликан-мешконос с озера. — Поймали мошку — и рады! А того нет, чтоб про запас себе что-нибудь отложить. Я вот рыбку поймаю — и в мешок себе отложу, опять поймаю — и опять отложу.
Кто-то лежал на сцене и читал стихи. Мы говорили ужасные темы. Корнелия Чойнацка набросилась на флаер, который теперь лежит на моем столе. Джоанна Прошовска - Старковска. Корабли, без каких-либо препятствий, пришвартовались, и слова моряков заполнили таверну Старого порта. Запах рома, или вино смешалось со смехом и болтало. Тема первая: океан, который, несомненно, представляет собой поэзию и поэты, которые пытаются встретиться с ним. Официальная часть вечера начала презентацию картины Ани Григиерека.
Ее яркие, красочные картины снова и снова привлекали внимание носильщиков, совершенствуя вместе стихи. После аплодисментов, на бис, группа выходит на сцену и садится на переговоры между поэтами, это будет несколько часов до обсуждения порт удовлетворил гость, попав в гавани колокол они анонсируют время разделения и спонтанной поэтические обещает швартовку судов в порте поэзия ноября. Столы заполнены ладонями в течение нескольких минут. Прозвучали рябь вина и шепота. Атмосфера была уникальной, потому что специальные гости сидели за литературным столом.
Поднял толстый пеликан свой нос, а под носом у него мешок, набитый рыбой.
— Вот так нос! — воскликнул мухолов. — Целая кладовая! Удобней уж никак не выдумаешь.
— Ты, должно быть, моего носа ещё не видал, — сказал дятел. — Вот полюбуйся.
— А что ж на него любоваться? — спросил мухолов. — Самый обыкновенный нос: прямой, не очень длинный, без сетки и без мешка. Таким носом обед себе доставать долго, а о запасах и не думай.
Первая часть напомнила авторам более раннего издания порта. Марта Бокеек, Зенон Дитко, Беата Бигос, Марцин Рокос, Мирослав Паевска и поэтический брак Янасово - Дудкове. Воздух был мягким и спокойным. На лицах зрителей была улыбка, меланхолия, а иногда и слеза, которая небрежно упала в красное вино Сократа. Ноябрь оказался любезным хозяином вечера. Когда задняя часть спины все еще была воздушной, Таверна подняла ее с уважением. После выступлений появились краковские небольшие группы. На этот раз лирика была одета из рук и губ наших музыкантов.
— Нам, лесным работникам, — сказал дятел-долбонос, — надо весь инструмент при себе иметь для плотничьих и столярных работ. Мы им не только корм себе добываем из-под коры, но ещё и дерево долбим: дупла выдалбливаем, жилища устраиваем и для себя и для других птиц. Нос у меня — долото!
— Чудеса! — сказал мухолов. — Сколько носов видел я нынче, а решить не могу, какой из них лучше. Вот что, братцы: становитесь вы все рядом. Я посмотрю на вас и выберу самый лучший нос.
Поэты неоднократно были награждены литературными конкурсами, много публикаций и стихов. Поэты чувствительны к эмоциям другого человека. Майка Локай, которая долгое время отвергла свое слово, согласилась после нескольких лет поэтических пропусков порадовать нас деликатесом ее поэзии. Гжегож Дернер переместился из северных гаваней в спокойные воды порта Хожув, очаровывая не только литературные описания женщин, но и мужской цвет внутренних ландшафтов. Александра Слоловик загипнотизировала гостей теплом и мягкостью голоса, а также естественностью, точностью и детализацией слов.
Выстроились перед мухоловом-тонконосом дубонос, крестонос, долгонос, шилонос, серпонос, широконос, сетконос, мешконос и долбонос.
Мухолов-Тон ко нос сидел на ветке и смотрел по сторонам. Как только полетит мимо муха или бабочка, он сейчас же погонится за ней, поймает и проглотит. Потом опять сидит на ветке и опять ждёт, высматривает. Увидал поблизости дубоноса и стал жаловаться ему на своё горькое житьё.
Она представила поэзию, полную передачи, молодости и веры, что самое прекрасное произойдет точно. Под очками, острый взгляд выловил невидимые частицы чувствительности и уложил их в предложения. Аудитория не позволяла ей уходить со сцены. Он установил невербальный, поэтический контакт между миром автора и аудиторией. Яцек Сояна, Михал Кшивак и, вот, неожиданность, которая принесла большую радость, Каролина Кулаковска. Больше огней Сократа вылилось, и Яцек Соян сел за поэтический стол. Простота и мудрость стихов были сбалансированы между радостью и эмоциями.
— Очень уж мне утомительно, — говорит, — пропитание себе добывать. Целый день трудишься-трудишься, ни отдыха, ни покоя не знаешь, а всё впроголодь живёшь. Сам подумай: сколько мошек надо поймать, чтобы сытым быть. А зёрнышки клевать я не могу: нос у меня слишком тонок.
— Да, твой нос никуда не годится! — сказал Дубонос. — То ли дело мой! Я им вишнёвую косточку, как скорлупу, раскусываю. Сидишь на месте и клюёшь ягоды. Вот бы тебе такой нос.
Это высшая школа, чтобы достичь слушателя таким образом, не имея никакого блеска. Его волосы мягко опустились в теплый взгляд, выпуская невидимые объятия, переплетя аудиторию в мир прекрасной поэзии, вырезанной из мельчайшей пыльцы. Михал Кшивак, с суровым и мужским стихом, также вспомнил путешествие. Городские пейзажи ворвались в виде стихов в ниши таверны и удобно расположились среди зрителей. Каролина Кулаковска с юностью и свежестью осветила порт. Болезненные стихи стихов стали отличной связью с выставкой работы художника Катажины Макиоса, которая отделилась от реальности, разместив ее в пространстве своей жизни, в которой предметы повседневной жизни начинают жить второй жизнью в картинах.
Услыхал его Клёст-Крестонос и говорит:
— У тебя, Дубонос, совсем простой нос, как у Воробья, только потолще. Вот посмотри, какой у меня замысловатый нос! Я им круглый год семечки из шишек вылущиваю. Вот так.
Клёст ловко поддел кривым носом чешуйку еловой шишки и достал семечко.
— Верно, — сказал Мухолов, — твой нос хитрей устроен!
Мы могли писать и писать, потому что новые ощущения, стимулы в нашей аудитории. Некоторые остались дольше, другие бежали в космос и выливались из Старого порта на пустые улицы Хожува. В основном мы снова послушали концерт «Маленькая важная солома» и продолжили долгие беседы не только об искусстве, но и о жизни - повседневной, часто трудно улавливающей чувствительный интерьер поэзии. Такие вечера не забываются.
Они живут в нас и скорбят, что все кончено, что вы должны вернуться к серому, который в такие моменты ближе к белому. Ну, когда на поэтической карте появляются новые места. Ничего, что имя звучит знакомо. Все еще не совсем поэтичные порты и - они были бы разными, пересекая границы городов, мест, привычек. Не закрываясь в укрепленных кругах, где иногда, по нечетким правилам, критерий пересечения магической линии часто не является литературным. Мы рады, что поэты из Кракова хотели прийти к нам, приглашенные организаторами, с которыми они ранее связались в Интернете.
— Ничего вы не понимаете в носах! — прохрипел из болота Бекас-Долгонос. — Хороший нос должен быть прямой и длинный, чтоб им козявок из тины доставать удобно было. Поглядите на мой нос!
Посмотрели птицы вниз, а там из камыша торчит нос длинный, как карандаш, и тонкий, как спичка.
— Ах, — сказал Мухолов, — вот бы мне такой нос!
Поглядел Мухолов и увидал перед собой два замечательных носа: один смотрит вверх, другой — вниз, и оба тонкие, как иголка.
— Мой нос для того вверх смотрит, — сказал Шилонос, — чтоб им в воде всякую мелкую живность поддевать.
— А мой нос для того вниз смотрит, — сказал Кроншнеп-Серпонос, — чтобы им червяков да букашек из травы таскать.
— Ну, — сказал Мухолов, — лучше ваших носов и не придумаешь!
— Да ты, видно, настоящих носов и не видал! — крякнул из лужи Широконос. — Смотри, какие настоящие носы бывают: во-о!
Все птицы так и прыснули со смеху, прямо Широконосу в нос: «Ну и лопата!»
— Зато им воду щелокчить-то как удобно! — досадливо сказал Широконос и поскорей опять кувырнулся головой в лужу.
— Обратите внимание на мой носик! — прошептал с дерева скромный серенький Козодой- Сетконос. — У меня он крохотный, однако служит мне и сеткой, и глоткой. Мошкара, комары, бабочки целыми толпами в сетку-глотку мою попадают, когда я ночью над землёй летаю.
— Это как же так? — удивился Мухолов.
— А вот как! — сказал Козодой-Сетконос, да как разинет зев — все птицы так и шарахнулись от него.
— Вот счастливец! — сказал Мухолов. — Я по одной мошке хватаю, а он ловит их сразу сотнями!
— Да, — согласились птицы, — с такой пастью не пропадёшь!
— Эй вы, мелюзга! — крикнул им Пеликан- Мешконос с озера. — Поймали мошку — и рады. А того нет, чтобы про запас себе что-нибудь отложить. Я вот рыбку поймаю — ив мешок себе отложу, опять поймаю — и опять отложу.
Поднял толстый Пеликан свой нос, а под носом у него мешок, набитый рыбой.
— Вот так нос! — воскликнул Мухолов. — Целая кладовая! Удобней уж никак не выдумаешь!
— Ты, должно быть, моего носа ещё не видал, — сказал Дятел. — Вот, полюбуйся!
— А что же на него любоваться? — сказал Мухолов. — Самый обыкновенный нос: прямой, не очень длинный, без сетки и без мешка. Таким носом пищу себе на обед доставать долго, а о запасах и не думай.
— Нельзя же всё только об еде думать, — сказал Дятел-Долбонос. — Нам, лесным работникам, надо инструмент при себе иметь для плотничьих и столярных работ. Мы им не только корм себе добываем, но и дерево долбим: жилище устраивает и для себя, и для других птиц. Вот у меня какое долото!
— Чудеса! — сказал Мухолов. — Столько носов видел я нынче, а решить не могу, какой из них лучше. Вот что, братцы: становитесь вы все рядом. Я посмотрю на вас и выберу самый лучший нос.
Выстроились перед Мухоловом-Тонконосом Дубонос, Крестонос, Долгонос, Шилонос, Широконос, Сетконос, Мешконос и Долбонос.
Но тут упал сверху серый Ястреб-Крючконос, схватил Мухолова и унёс себе на обед. А остальные птицы с перепугу разлетелись в разные стороны.
